Двое: я и моя тень (СИ)

Лизи разделась и бросила свою одежду на пол, нырнула под одеяло. Артур стоял в дверях и разглядывал её так, будто забыл, как она выглядела. Ловил каждую тень на её коже, каждый блик солнца. Любовался тем, как она стягивала резинку с волос, и они рассыпались по плечам и едва прикрывали покрывшуюся мурашками грудь. Лизи легла и одарила Артура ответным долгим взглядом. Вроде бы вот он, всегда рядом, всегда на поверхности, посмотришь в его красивые глаза и утонешь. Нет, не так как в кошмарах. Он умел изображать радость, грусть, неуверенность, даже злость, но выглядело это иначе. Глубже. Словно он прислушивался сам к себе, пробовал эмоции на вкус, впитывал их, запоминал. Всегда естественный. Но при этом его внутренний мир, то, что лежало за обворожительной улыбкой и солёной грустью, всегда оставалось закрытым.

А сейчас он… другой: загадочный, хотя взгляд такой же глубокий, не упускающий ни одной детали.

— Тебе нужно особое приглашение? — Лизи похлопала рядом с собой.

Лёгкая хитрая улыбка сошла с его лица, и Артур разделся, бросил футболку и штаны к одежде Лизи и забрался под одеяло.

— Я скучала. Как я живу целую ночь без тебя?

— Тш-ш-ш, — Артур прикоснулся к губам Лизи.

Сначала было странно. Прикосновения жадные, уверенные, а потом всё завертелось, явь вдруг обернулась жгучим желанием, наэлектризованным. Любовь Артура стала грешной, он заводил её ладони за голову, прижимал к подушке и сплетал её пальцы со своими. И она под ним выгибалась, стонала так громко и неприлично, как будто они одни на весь дом. Артур был напористым, его трогательная нежность растаяла почти сразу, уступив место порочным ласкам. Каждый его поцелуй походил на огонь: жадный, обжигающий. Пальцы умелые. Прикосновения искушённые.

И Лизи снова тонула, когда он вышел из неё и проник пальцами. Тонула, но не в себе, не в своих кошмарах, а в Артуре. Растворялась в нём, будто он пускал в ней корни, прорастал в неё. Отдавала ему свои мечты и страхи.

Одеяло сползло на пол, простынь смялась, кровать превратилась в поле ненасытного боя. Лучи света подглядывали за ними, просачивались между шторами, не ведая ни стыда, ни обманчивого притворства. Ложились на Артура, целовали Лизи, высвечивали их, словно прожекторы. И тоска проросла любовью.

Кажется, это длилось вечность, томную, сладкую. Удивительно необузданную и дикую.

— Это… было… нечто… — Лизи тяжело дышала и говорила сбивчиво, ловила ртом воздух и улыбалась, когда Артур вышел из неё и лёг рядом.

Он, тоже шумно дыша, вытянул сигарету из пачки, чиркнул зажигалкой и пустил струю дыма в потолок. Молочное облако взрывом взмыло вверх и растворилось, оставляя после себя лишь горький запах, как напоминание об утолённой плотской жажде.

— У тебя сегодня явно хорошее настроение, — Лизи прижалась к Артуру и обняла его, он тоже всё ещё переводил дух. — Ты какой-то сегодня не такой. В ударе.

— Думаешь? И какой же я сегодня?

Она взъерошила его волосы.

— Не знаю… Просто другой.

Артур повернулся к ней, уткнулся в плечо и лежал так долго, прерывая тишину шорохом затяжек. Лизи не заметила, как задремала. Дневной сон принёс облегчение: успокоил, окончательно прогнал ночные страхи. А когда она проснулась, то встретилась с усмехающимся взглядом Артура. «Что?» — сонно прошептала она. Он не ответил, только подмигнул.

Натянув рубашку Артура, Лизи встала с кровати и побрела на кухню. Сон и секс — это без сомнений хорошо, но тело требовало и пищи куда более прозаичной. Смертные счастливы, когда сыты и довольны. Что ж, она вполне довольна, осталось стать сытой.

Артур же включил телевизор, кому-то звонил, а Лизи приготовила омлет с овощами, заварила кофе. Она выглянула с кухни: Артур и правда был сегодня не такой. Может, раскованней. Вроде бы привычные взгляд и улыбка, но при этом взгляд более внимательный, изучающий, выворачивающий душу наизнанку, а улыбки нередкие, заигрывающие. Лукавые. Словно он хотел обольстить. Может быть, «на работе» подвернулась удача, хотя о какой такой удаче могла идти речь, если вершишь чёрные дела бок о бок с Джокером?

Они поели в спальне, а потом Артур снова утомительно долго и много разговаривал по телефону. Сперва Лизи прислушивалась, пыталась уловить нить разговора, но когда поняла, что не вникает в суть, уткнулась в журнал, найденный под слоем книг на тумбочке возле кровати. Номер старый, как и сама жизнь. Наверное, мамин. Лизи оглянулась: в квартире осталось удивительно мало вещей, говорящих о том, что здесь когда-то жила женщина.