Двое из будущего. 1904 -…

Они завалились ко мне в номер спустя пять минут. Мурзин бросил потертый саквояж на кресло, на котором недавно грел зад Колчак и грязно, по матери выругался:

— Да что бы, …, да я еще раз, …, да с местными мазуриками …?! Да никогда в жизни. Желтомордые, …, обезьяны! Хуже япошек, честное слово.

— Что случилось? — спросил я, рассматривая Петра. — Кто вас так? Те, кого вы наняли?

— Они, — оскалился Григорич и так яростно сжал кулаки, что даже мне стало не по себе.

— Отдавать не захотели? Да?

— Собачье отребье, — продолжил он ругаться, — знал я, что верить их слову нельзя, но не догадывался, что клятвы их и гроша ломаного не стоят.

Все было понятно и без слов. Разбойнички, поняв, что отняли у купца, захотели забрать себе все, а мои парни этим возмутились. То, что произошло, Мурзин и рассказал эмоционально. А пока он брызгал слюной, я вызвал в номер врача. Рана на щеке Петра хоть и не было глубокой, но требовала немедленно обработки.

— Значит, подловили они этого купчика после банка, зажали рот и утащили в подворотню. Мы все видели — лихо сделали. Тот даже пискнуть не успел и никто это не заметил. Там приставили ему нож под пузо, да дали кулаком под ребра и отобрали саквояж. А пока пытался отдышаться, сбежали. Мы рядом были как условились. Они к нам, мы им «молодцы» и деньги за работу суем. А один из них, тот что самый умный, возьми и загляни в саквояж. А потом как ахни и всё. Тут-то они и попытались нас обмануть. Он что-то своим сказал и они словно тараканы врассыпную. Петро схватил того, что был с чемоданом и к себе потянул. А другой его ножом махнул. Порезал, собака. Ну, я тут как всадил ему с левой, так тот и скопытился. Петро другому врезал и чемодан отобрал. Остальные на нас кинулись, у каждого тоже по ножу было, но мы героя из себя строить не стали — деру дали. Повезло, что когда из подворотни выбежали, сразу на людей нарвались. Те кровь у Петра увидели, шум подняли. Ну эти голубчики и побоялись лезть на рожон, — он криво усмехнулся. — Но пообещали нас потом прирезать.

— И как ты их понял? Они тебе сказали?

— А чего здесь можно не понять? — ответил он вопросом и показал жест, которым обещали их пришить — провел большим пальцем поперек выступающего кадыка.

Я вздохнул:

— Понятно. Вы теперь поодиночке не ходите здесь. Да и вообще на улице просто так не появляйтесь.

Раздосадовано подал голос Петро:

— Они про Юн знают. Как бы ей вред не причинили.

— Тащи ее сюда, обратно в Артур с собою увезем. Там теперь вполне безопасно.

Он кивнул:

— Сейчас же за ней пойду. Григорич, поможешь?

Похоже, это впервые когда неприязнь между мужиками прошла по-настоящему. Мурзин, не смотря на свою сексуальные влечения, стал своим. Петро никогда до этого момента его ни о чем не просил и прошлые претензии забылись.

И хоть Мурзин согласился проводить Петра до своей миниатюрной возлюбленной, я их сдержал:

— Подожди немного. Сейчас врач должен придти, морду тебе штопать будет. После этого и сходим. Я вам помогу.

— Стоит ли, Василь Иваныч? — попытался отговорить Григорич. — Вам-то чего на рожон лезть?

— Стоит, — твердо заявил я и демонстративно достал из подмышки тяжелый пистолет. — Со мною будет легче.

Доктор пришел минут через сорок. Полный и седой китаец, ни бельмеса не понимающей по-нашему, довольно-таки споро зашил щеку моему архару, получил свою плату и отбыл в хорошем расположении духа. Едва он вышел, как в номер завалилися Колчак. В обычном своем хмуром настроении. Глянул на моих парней исподлобья, удивился перебинтованной голове Петра.

— Чегой-то вы? Куда уже влезли?

Ему не ответили. Характер у будущего адмирала был тяжелый и не всякому по нраву. Вот и парни мои не особо-то стремились наладить с ним контакт. Петро отмахнулся, а Мурзин вообще промолчал, якобы найдя что-то интересное за окном. Пришлось ответить мне:

— Небольшое недоразумение в порту.

— А-а. Понимаю. Портовое отрепье.

Его удовлетворила такое объяснение и потому он, потеряв интерес в увечной морде Петра, сообщил мне:

— Я, Василий Иванович, пойду к консулу. От него к дацуну. Так что весь остаток дня я буду занят. А закупками тогда можем заняться с завтрашнего дня.

— Хорошо. Я рассуждал примерно так же. Вы идите, Александр Васильевич, идите. Я вас понял.

И он, хмыкнув, вышел.

Глава 18

Юн мы забрали. Девушка откровенно рада была меня видеть, улыбалась и щебетала что-то малоразборчивое. Перебинтованному лицу Петра испугалась, стала выспрашивать что произошло. А тот, не говоря правды, отмахивался. Ее поселили в той же гостинице, в одном из недорогих номеров.

Уже под вечер, когда мы опять собрались у меня в комнате, я вспомнил:

— А ну-ку, мужики, подайте-ка мне этот чертов саквояж. Посмотрим на сколько он там крепость ограбил.

И Мурзин поставил передо мной кожаную, потертую сумку. Я ее распахнул, заглянул внутрь.

— Ну, сколько там? — нетерпеливо спросил Петро. — Не зря старались?

— Похоже, что не зря, — ответил я и вытряхнул содержимое на журнальный столик. Из саквояжа облаком посыпались крупные купюры, градом посыпались какие-то железки.