Двое из логова Дракона

— Идиоты, — наконец, негромко произнёс он, — все мои слова, это золотые монеты, брошенные в болото… Вы тоже ничего не поняли? — он обернулся ко мне. — Вам простительно. Вы не знаете ничего о нашей религии. Я вам расскажу. Это занятная история, которую каждый на Агорисе толкует в свою пользу. Я не исключение. Слушайте, — он сел поудобнее и снова взял наполненный кубок. — По нашим поверьям раньше царила Пустота, в которой не было ни Света, ни Тьмы, ни звука, ни безмолвия. Пустота породила мысль, идею, которая воплотилась в Небесном Драконе, ставшем началом всего, что существует. Однажды Небесный Дракон, которому наскучило кружить в Пустоте, решил вдохнуть в неё жизнь и сделать её совершенной. Он построил себе логово и породил в нём два существа: Существо Света и Существо Тьмы. Он хотел, чтоб его создания вступили в священный брак, от которого должно было родиться Дитя Гармонии, призванное привнести в мир равновесие. Однако существа вышли из логова, не послушав Отца. Когда он улетел, чтоб создать твердь Агориса и населить её людьми, Существо Света спустилось на созданную им планету и начало помогать людям. А Существо Тьмы отправилось бродить по хвосту и хребту Дракона. Оно возгордилось, сочтя себя высшим, но ему никто не поклонялся. И тогда оно вторглось на Агорис, чтоб отобрать его у Существа Света, которого почитали люди. Но Существо Света защищало свои владения и вступило в битву с Тёмным Существом. Опечаленный их непослушанием Небесный Дракон понимал, что если одно существо уничтожит другое, то Свет или Тьма в мире погибнут навсегда. Потому он постановил, что они должны биться между собой раз в тридцать три цикла, но не смеют убивать друг друга. Кто победит, тот правит Агорисом до следующей Битвы. С тех пор Свет и Тьма ведут непримиримую борьбу между собой. Предыдущая Битва закончилась победой Тёмного Существа, и на Агорис опустилась ночь. Тридцать три цикла шли войны, происходили грабежи и насилие. Мой старший брат царь Ротос намерен был способствовать тому, чтоб в следующей битве победило Существо Света. Он изгнал приспешников Тьмы из города и всячески помогал возрождению Храма Света, но был убит…

Неожиданно Мизерис замолчал и с тоской обвёл зал затуманившимся взором. Из груди его вырвался хриплый стон. Тут же я почувствовала, как кто-то сзади схватил меня за локоть и потащил назад. Обернувшись, я увидела жреца Тьмы Танируса, который знаками показывал мне, что нужно уйти. Я последовала его совету, поскольку царь вдруг начал раскачиваться из стороны в сторону и горестно завывать. Царица Эртуза вскочила и склонилась над ним. Со всех сторон бежали обеспокоенные слуги. Гости внизу замерли, глядя на происходящее, кто с ужасом, кто с любопытством. Я поспешно выбралась из-за стола и спустилась в зал.

— О, брат мой! — фальцетом взвыл Мизерис, вцепившись пальцами в свои встрёпанные кудри. — О, светоч Агориса, оплот справедливости и мудрости, почему ты покинул меня! Я недостоин омывать своими слезами ноги твои после дальнего пути, моя спина не стоит того, чтоб ты ступил на неё, преодолевая ручей, мой череп слишком жалок, чтоб стать основой для чаши, из которой ты пил вино! Царь милосердия, зачем ты ушёл, взвалив на мои поломанные плечи тяжесть власти и ответственность за цветущий край, предназначенный тебе Небесным Драконом!

Так он завывал, и лепестки роз из его венка летели в стороны. Слуги мягко, но решительно удерживали его руки, не давая ему рвать на себе волосы. Царица Эртуза, крепко обняв его сзади, гладила пальчиками его искажённое страданием лицо и что-то нашёптывала на ухо. Откуда-то появился мрачный старик в чёрном плаще с капюшоном, который нёс в руках кубок. Эртуза заученным движением положила руку на лоб своего супруга и резко оттянула его голову назад, а старик влил содержимое кубка в рот царя.

Какое-то время тот ещё продолжал кричать и плакать, расписывая достоинства своего почившего брата и вопрошая его, на кого он покинул своего младшего братишку и благословенный народ Тэллоса. Но причитания его становились всё тише, а попытки вырваться из рук слуг всё слабее. Наконец, он затих, сидя в своём кресле, опустив на грудь голову в изодранном, съехавшем на ухо венке. Эртуза разжала объятия и, выпрямившись, лучезарно улыбнулась в зал.

— Мы продолжим пир, пока наш господин придёт в себя. Выпьем за его здоровье!

Все радостно загомонили, подсовывая виночерпиям свои кубки. Я присела на свободное место в стороне, поглядывая на царя, и раздумывая, насколько разумным будет сейчас удалиться, не попрощавшись.

Мизерис тем временем пришёл в себя. Он поднял голову и потёр ладонью лоб. Потом осмотрелся по сторонам, явно соображая, где он находится, и что происходит. Поняв это, он мрачно осмотрел зал, и его взгляд наткнулся на меня. Я с облегчением поняла, что он в порядке, хотя сильно пьян. А он, тем временем, разглядывал меня, видимо, пытаясь вспомнить, где он меня видел.