Двое из логова Дракона

— Ничего не могут сами, — мрачно поделился со мной царь. — Вы видели мой дворец? Он прекрасен, не так ли? Не отвечайте, я знаю, что вы о нём думаете. Три тысячи комнат. Три тысячи роскошно отделанных закутков, соединённых запутанным лабиринтом узких коридоров. В большинстве из этих закутков нет окон, зато есть сложная система вентиляции. Проложенные особым образом в стенах трубы создают сквозняк, подавая внутрь воздух, который считается свежим. Движение воздуха происходит оттого, что наверху постоянно стоит удушающая жара, а внизу в катакомбах царит леденящий холод. Благодаря этому гениальному изобретению, во дворце можно кое-как дышать, но ветер в этих трубах воет, как безумный. От этого тоскливого воя можно сойти с ума. Но во дворце полно тех, кто готов задыхаться в этих каморках и слушать этот вой. Во дворце постоянно живёт семь тысяч человек. И все при деле! Есть чем гордиться, не так ли? Занять делом такую ораву бездельников. Мои предки потратили века, чтоб придумать им работу. Мне остаётся лишь следить за сложившимся порядком. Здесь есть подниматели платков и подниматели бронзовых зеркал, открыватели левой створки входной двери, закрыватели правой створки двери в покои царицы, сдуватели пыли с туалетного столика царевны. А поскольку произвести то или иное действие может понадобиться в любое время суток, их минимум по двое на каждую должность. Этот дворец — безумный муравейник, наполненный тысячами никому не нужных людей. Они живут здесь, размножаются, интригуют, убивают друг друга. Каждый день во дворце находят от одного до пяти трупов со следами насильственной смерти. Иногда убийц удаётся найти. Они убивают друг друга в гневе, из ревности, но чаще, чтоб продвинуться по службе, потому что открывать правую створку двери почётнее, чем левую, а наполнять царскую ванну водой более престижно, чем сливать из неё воду. Убийц публично казнят, но на следующее утро снова находят трупы. Так идёт наша обычная дворцовая жизнь.

Я слушала его, поглядывая по сторонам. А Мизерис, нуждаясь скорее в слушателе, чем в собеседнике, продолжал рассуждать, то и дело опустошая кубок, который тут же наполнялся вновь расторопным и молчаливым виночерпием.

Из-за стола поднялся высокий мужчина в чёрной, отделанной серебром мантии и, выйдя вперёд, опустился на колени перед царём.

— Ваши подданные смиренно ждут благословения, господин, — произнёс он.

— Это Танирус, — пояснил царь. — Главный жрец Храма Тьмы. Это его племянника вы имели неосторожность спасти. Большая ошибка. Мальчишка витает в облаках, не обладает никакими достоинствами кроме смазливой мордашки, а его прочат на место дяди. Впрочем, этот не многим лучше. Пока на должность жрецов назначают по сословному принципу, ничего хорошего не получится. Хотя, я не прав, есть и исключения. Взгляните туда. Видите ту золотоволосую красавицу в сияющих одеждах? Это Апрэма. Тоже дитя аристократического семейства. Главная жрица Храма Света. Весьма способна. На многое. Она на своём месте, если не считать того, что явно ошиблась храмом.

— Господин… — напомнил о себе Танирус.

— Ах да, благословение… — вспомнил царь. Он взял свой в очередной раз наполненный кубок и задумался. В зале стало тихо. Глаза гостей обратились на правителя Тэллоса, и в их взглядах читался неподдельный интерес, приправленный лёгким восхищением.