Двое на качелях

Джерри: Без чего-то пять. Ну, начинайте. Надо упражняться.

Гитель: Чего начинать?

Джерри: Упражняться. Протестовать. Возмущаться.

Гитель: А?

Джерри: Накричите же на меня!

Гитель: За что?

Джерри: Да ведь это безобразие — звонить в такой час! Кто я такой, чтобы будить вас на рассвете? Это неуважение к вам и вообще черт знает что такое! Ну, почему же вы молчите?

Гитель: Послушайте, что вы на меня орете?

Джерри (мягко): Для вашей же пользы.

Гитель: Я не люблю кричать на людей, это действует мне на нервы. И, кроме того, я рада, что вы мне позвонили…

Джерри: Почему?

Гитель (с раздражением): Нет, я просто поражаюсь вашей тупости! Я же говорю — я о вас беспокоилась.

Джерри: Вот это уже лучше.

Гитель: Что лучше?

Джерри: Главное — упражняться. Валяйте дальше.

Гитель (разозлившись): Еще чего! Упражняться! Вы что, совсем спятили, или считаете меня за идиотку. Знаете, который теперь час? Зачем вы мне звоните в пять утра? Чтобы упражняться в перебранках, да?

Джерри (забавляясь): Нет, чтобы попросить вас больше ничего никому не отдавать. Пока мы не увидимся.

Гитель: Что-что?

Джерри: Я спрашиваю вас: хотите попробовать… стать половиной пары?

Гитель (помолчав): Слушайте, лучше не начинайте все с начала.

Джерри: На этот раз — на моих условиях. Подачек больше не хочу.

Гитель: А что же вы хотите?

Джерри: Я хочу… немножко позаботиться о вас. И о вашей язве.

Гитель, широко открыв глаза, смотрит на телефон.

Вы мне разрешите это?

Гитель (качает головой; она не может разобраться в своих ощущениях, поэтому не знает, что ответить. Она растрогана и вместе с тем еле удерживается, чтобы не засмеяться): Я… Вы… Но почему вдруг?

Джерри: Кажется мне, что я могу вам пригодиться. Конечно, не такое уж я сокровище, к тому же все еще занят этой… гражданской войной. Я бы рассказал вам всю эту скверную историю, если бы вы позавтракали со мной.

Гитель: Где?

Джерри: Здесь. Вы приедете?

Гитель: Понимаете, в восемь пятнадцать мне будут рвать зуб, будь он проклят. Потом я буду плеваться кровью, так что с меня мало толку…

Джерри: Но вы придете?

Гитель: Конечно, приду.

Джерри (после паузы, ласково): Я буду о вас заботиться. (хочет положить трубку, но вдруг спохватывается) Гитель!

Гитель: Да?

Джерри: Что надо делать, когда из десны идет кровь?

Гитель (мгновенно встревожилась): А что, у вас идет кровь?

Джерри: Чудачка вы все-таки! Я о вас говорю.

Гитель: А-а. Да ничего не надо делать. Пойдет и перестанет.

Джерри: Я знал, что мне непременно понадобится тот ледник. Придется положить лед в раковину.

Гитель: Зачем?

Джерри: Чтобы набить пузырь, который я куплю. Вы будете прикладывать его к щеке.

Гитель (после паузы, улыбаясь): Решили взять быка за рога?

Джерри: Не хочу терять ни минуты. Сегодня первый день моего тридцать четвертого года, и я чувствую себя, как жаворонок на заре. Ну, спите спокойно. (кладет трубку)

Гитель (сидит неподвижно, потом тоже кладет трубку и удивленно качает головой): С ума сойти! (немного погодя, встает, идет в кухню и, налив в стакан молока, возвращается на тахту)

Джерри ставит телефон на пол и задумчиво улыбается, пока его взгляд не падает на телеграмму. Берет конверт и вертит в пальцах. Наконец, вынимает телеграмму и, подойдя к окну, читает — дважды про себя, третий раз вслух, без всякого выражения в голосе:

"Звонила поздравить днем рождения, не смей отталкивать меня, негодяй, помоги бог нам обоим, но помни, что я тебя люблю, это правда. Тесс."

Через секунду замечает, что телеграмма дрожит в его руке. Комкает ее и медленно бросает в разбитое стекло. Идет к кушетку, перекладывает кучу одежды на стул и ложится, куря сигарету.

В тусклом предутреннем свете каждый лежит у себя, поглощенный своими мыслями. Джерри курит, Гитель потягивает молоко. Тишину нарушает только далекий бой башенных часов — бьет пять.

Занавес.

Действие второе

Картина первая Комната Джерри