Двое на качелях

Уже октябрь. Ранний вечер, сумерки. В комнате Гитель все по-прежнему, только не убрана постель с двумя смятыми подушками. Зато комната Джерри значительно изменилась. В ней появились незатейливые и дешевенькие вещи, однако она выглядит теперь уютной и жилой. Появилось покрывало на кушетке, новые лампы, маленькие половики, холщовые занавески на окнах, выкрашенные ящики из-под фруктов вместо книжных полок; все это убранство в деревенском стиле сделано руками Гитель. У окна — ломберный столик, накрытый к обеду, и два стула. На книжной полке маленький радиоприемник Гитель; играет симфонический оркестр. В кухне горит лампочка, уютно затененная абажуром; там Гитель, подвязав вместо передника кухонное полотенце, готовит обед. Она вносит миску с салатом, ставит ее на стол и останавливается, задумчиво слушая музыку. Внезапно она делает несколько медленных конвульсивных движений; через секунду мы догадываемся, что это движения современного танца, потому что Гитель останавливается, недовольная собой, скребет затылок и начинает снова, потом досадливо машет рукой

и уходит в кухню. Там снова открывает духовку газовой плиты, поливает жаркое соком. Вдруг застывает, прислушивается и, бросившись в комнату, торопливо зажигает две свечи на столе. Входит Джерри.

Гитель (радостно): Здравствуй, малыш!

Джерри: Привет! (нюхает воздух и заглядывает в кухню) М-м, какой дух! Цыплята?

Гитель: И салат, и картошка, и вино на льду.

Джерри: И вино? (стоит, прислонясь к дверному косяку; он в пальто и в шляпе, под мышкой у него два-три толстых юридических справочника и несколько свертков, обернутых только что купленной газетой) Что мы пропиваем? Наши поместья?

Гитель: Мне уступили его задешево, шестьдесят девять центов бутылка. Наверное, потому, что оно старое. (привстает на цыпочки, чтобы поцеловать Джерри; он обнимает ее свободной рукой и улыбается) Что тебя смешит, не понимаю?

Джерри: Ты, детеныш. (замечает занавески на окне) Ты повесила занавески!

Гитель: Ну да, а зачем я хожу сюда, как ты думаешь? Любоваться на тебя?

Джерри: Роскошная вещь. За две недели ты сделала из этого клоповника выставочный экспонат. В отличие от вина ты с возрастом становишься все лучше.

Гитель: Что же в газете?

Джерри: Все то же. Два трупа и четыре похищенных автомобиля.

Гитель: Я спрашиваю, что ты принес в газете?

Джерри: Стоп! Не подходи!

Гитель (испуганно): А!..

Джерри: Осторожней! Отойди на шаг.

Гитель: Почему?

Джерри (спокойно): Потому что весь день я сидел, уткнувшись носом в юридические книги, и мне все время хотелось уткнуться носом в тебя. (разворачивает газету и помахивает перед лицом Гитель пакетиком) Вот тебе твои нитки.

Гитель: О, спасибо! Ты видел Фрэнка Таубмена?

Джерри: Видел. Это к чаю. (помахивает другим пакетиком) Соевый пудинг. Полезная штука. Без соли, без масла, без вкуса.

Гитель: И что он сказал?

Джерри: Потом расскажу. А это кусочек луны. От меня тебе. (отдает ей третий пакетик)

Гитель: Подарок?

Джерри: Просто кусочек луны с неба.

Гитель развязывает пакетик при свете свечей. Джерри снимает пальто и шляпу.

Гитель: Мне не терпится. Скажи, что это? Что?

Джерри (бесстрастно): Значит, так: она открывает коробку, которую ей преподнес ее возлюбленный, и думает, что это конфеты, но там оказываются законсервированные мозги ее вероломного отца, который убежал из дому с шайкой малолетних преступников; она мгновенно узнает его и испускает нечеловеческий крик…

Гитель (озадаченно): Кусок мыла?..

Джерри (подходит к ней): На самом деле это консервированные мозги ее вероломного…

Гитель: В чем дело? Разве от меня дурно пахнет?

Джерри: Блестящая догадка. Сейчас обследуем. (обнимает ее сзади за талию и зарывается лицом в ее волосы)

Гитель: Нет, в самом деле, почему ты мне даришь кусок мыла? Разве мне необходимо вымыться?

Джерри: Почему я дарю кусок мыла… Ты посмотрела на коробку?

Гитель: Нет.

Джерри: Прочти, что там написано.

Гитель (читает у свечки): Шанель номер…

Джерри: Шанель номер пять, его рекламировали по телевизору. Шанель номер пять, мадам. У вас в руках мыльные пузыри ценой в два с половиной доллара.

Гитель (в ужасе): Два с полови… за один кусок мыла?!

Джерри: Не вздумай только им мыться. Мы будет есть его ложками, вместо соевого кекса.

Гитель: Знаешь, иногда я думаю, что не я полоумная, как считает один из нас, а ты. Мы не будем есть два с половиной доллара!

Джерри: Нет, будет. Устроим себе пир. Как твой живот?

Гитель: Хорошо. Я приняла пилюлю — и живот как рукой сняло.

Джерри: Ну, не совсем сняло. Немножко осталось.

Гитель: Чего осталось?

Джерри: Живота.

Гитель: Ага. По-твоему, я слишком толстая?

Джерри: Что ты, наоборот.

Гитель: По-твоему, я слишком тощая?

Джерри (сухо): По-моему, ты священный сосуд женственности.

Гитель: Словом, посудина, которую необходимо вымыть. поэтому ты и принес кусок мыла.