Двое на краю мира

Алекс, бросив ключи на стол, не включая свет, пересек полупустую гостиную, распахнул дверь на балкон и, прикрыв глаза, шумно вдохнул. Он три часа наматывал круги по городу, а голову так и не проветрил. Что-то гудело внутри, натягивалось, как тугая струна и рвалось с пронзительной болью, как сухожилия от нечеловеческой натуги.

Он устало рухнул в бархатное темно-синее кресло – откуда оно здесь? – и взглянул на черное в серебристую крапинку небо. Ясное, знакомое, но отчего-то странно чужое. Нет, всё было на месте, кроме него самого. Алекс так стремился подарить своему миру иное, лучшее будущее, а сам оказался не готов к нему. Он отвык жить мирно, разучился ходить безоружным, не помнил, как это – жить без постоянной борьбы. Даже все его навыки и умения, то, в чем действительно хорош, не применимы в обычной, повседневной жизни. Есть, конечно, армия, но этот вариант Алекс не рассматривал – он сам себе командир.

А ведь у него раньше были увлечения, хобби. Что он любил в детстве? Плавать и играть в футбол. В первом даже были успехи: тренер хвалил и обещал сделать из него олимпийского чемпиона. Еще, когда мама вязала, помогал раскладывать пряжу – это успокаивало и воспитывало усидчивость. Ну, и конечно, сидеть с отцом в обсерватории, глядеть в телескоп и считать падающие звезды… Только этого мальчика больше нет. Он вырос в гребаном мире, в самом паршивом будущем из всех возможных, но именно там вспомнил, как это – любить.

Чуткое ухо уловило поворот ключа – три часа ночи, глухая тишина во всем доме. Миго вернулся. Алекс усмехнулся. Вот кто быстро ассимилируется! За прошедшие почти восемь месяцев он здорово пообтесался в Штатах: подтянул английский, завел пару-тройку нужных знакомств, играл в группе. Отец помог достать документы – вот и новый полноправный американец! Правда, съезжать от Алекса Миго как-то не торопился, хотя уже мог бы. В чем-то он так и остался тауреном из акадской пустыни: привык жить кучей. Алекс был не против, у него тоже большую часть жизни была большая шумная семья.

– Ты как? Ушел рано. Гленни закрывала бар.

Алекс продолжал хмуро пялиться на звезды, возможно, разгадка там, а он не видит.

– Эй, – Миго легонько потрепал его по плечу. – Всё нормально?

– Не знаю, – не поворачивая головы, ответил Алекс. – Мне так паршиво и тревожно.

– Это из-за…

– Нет. Что-то другое. – Он снова взглянул на немое, посеребренное небо. Где-то там Лея. Возможно, тоже грустит, глядя на звезды…

Но она не смотрела. Она в муках рожала ему сына.

– Еще немного, госпожа, – успокаивала лекарка. – Головка показалась. Вдохните глубже, затем толкайте.

Воспаленное, измученное лицо Леи с налипшими на мокрый лоб волосами было обращено в стену, а глаза, казалось, не видели, что творится вокруг. Но она слышала и чувствовала, всё еще чувствовала, хотя давно потеряла счет времени: прошел час или целая ночь?

– Тужьтесь, госпожа, тужьтесь!

Лея сжала зубы, унимая рвущийся изнутри крик, и, собрав остатки сил, что есть мочи надавила. Боль разорвала изнутри, вышибая дух – она обессиленно упала на подушки. Только настойчивый голос лекарки не давал упасть в спасительное небытие

– Еще немного, госпожа, головка вышла, совсем немного.

– Не могу, – выдохнула Лея.

– Терпите и тужьтесь!

– А-аа! – закричала Лея, кровью и болью давая жизнь младенцу, вторя его громкому крику.

– Мальчик, – улыбаясь проговорила лекарка и, перерезав пуповину, отдала его в руки Айме, не отходившей от своей благословенной госпожи. Та завернула его в расшитую золотыми и серебряными нитями пеленку, протерла личико и, убрав слизь из крохотного ротика, подала царице.

– Госпожа моя.

Лея открыла глаза, борясь с навалившейся усталостью и, слабо улыбнувшись, шепнула:

– Александр.

– Он будет воином! Как и его отец, – предрекла судьбу одна из старших женщин, присутствовавшая при родах. На этих словах Лея отдалась забвению, сном и покоем залечивая раны на теле, а духом улетая к мечтам и грезам, в которых был он.

Алексу в какой-то момент просто стало легче дышать, но грусть не ушла – она навсегда теперь с ним. Он поднялся и тоже пошел спать. Завтра новый день, который, возможно, принесет облегчение его сердцу.

А дни бежали стремительно: вот уже начались испытания на людях. Вакцина показывала превосходные результаты: если вирусу и удавалось преодолеть защитный барьер, то протекала болезнь в легкой форме, а побочные действия были сведены к минимуму. Скоро должно всё случиться. Мир уже меняется, главное, не останавливаться! Алекс не знал, как это произойдет: может время «догонит», и он проснется другим человеком, а может, наоборот, его не станет – останется только тот мальчик, десятилетний Алекс, который проживет его жизнь, без лишений и смертей.

В последнее время он всё чаще думал о себе и ребёнке, которым был. Бил себя по рукам, останавливал на полдороги, отговаривал от встречи.

– Гленни, подменишь меня?

– С удовольствием, босс, – подмигнула она, протирая высокие пивные стаканы.

– Я ушел.