Двое на краю мира

– Точно не скажу, но судя по этому, – Алекс кивнул на старое отсыревшее колесо от телеги, лежавшее на обочине, хотя, если быть откровенным, здесь всё сплошная обочина, – мы перенеслись, куда-то в Средние века. Посмотри наверх.

Лея повернулась в его руках, разглядывая темно-серые, почти черные верхушки башен.

– Мы пойдем туда? – спросила она, поворачиваясь обратно. И столько доверия было в ее пронзительных серых глазах! Ему бы польстило это в другой ситуации, но сейчас на нем лежала ответственность за ее жизнь.

Алекс привык головой отвечать за своих людей, и они отвечали ему тем же: брат за брата, плечом к плечу. А Лея – это другое: и больше и меньше одновременно. Но потерять друг друга им никак нельзя, хотя сейчас он уже не был уверен, что это только из-за связи камней.

– Думаю, нам не стоит попадаться на глаза местным, мало ли, на каких ведьм они здесь охотятся. Пойдем.

Первым делом необходимо убраться с открытой местности и поискать убежище: хижину, да хоть медвежью берлогу в лесу! Они прямиком направились к деревьям, не разжимая рук, делясь теплом – отчего-то было важно не терять связи, чувствовать друг друга. Еще сутки назад это показалось бы глупостью, чем-то невозможным, а сейчас – это их реальность.

– Что это? – тихо спросила Лея, вглядываясь в светящиеся огоньки в плотном вечернем сумраке.

– Черт, – пробормотал Алекс, но ничего объяснить не успел. Девушка с всклокоченными светлыми волосами и в оборванном, грязном по подолу платье буквально врезалась в них.

– Помогите, помогите! – кричала она, цепляясь за руки Алекса. Лея не понимала ни слова, но ее глаза горели безумием и первобытным страхом.

– Ты ее понимаешь? – Лею пугала эта встреча и приближавшиеся огни.

– Да, – бросил Алекс, осторожно отцепляя крючковатые пальцы с грязными ногтями от бронежилета. Девушка говорила по-английски, с ужасным акцентом, практически не понятно из-за истерики, но это был английский. Он отодрал ее от себя, и она перекинулась на Лею, но застыла, схватив за руку.

Видение пришло неожиданно: их пальцы соприкоснулись и пламя знаний вспыхнуло на самых кончиках, обжигающей волной побежав вверх, убивая дыхание. Замелькали картины, и Лея только успела крикнуть:

– Алекс!

Но массивная дубина уже опустилась ему на голову. Он тяжело рухнул на промерзлую землю, незнакомка протяжно, жалобно завыла, какие-то люди, громко ругаясь, схватили и потащили их прочь от этого места, а Лея, вырываясь, всё кричала:

– Алекс! Алекс!

Глава 9. Хорошо смеётся тот, кто смеётся с пистолетом

Кардифф поразил мор. Падёшь скота не обошел ни одну деревню, но больше всего пострадали окрестности близ господского замка. Гонения простого люда стали ожесточенней, а расправа – скорой.

После смерти старого графа и его старшего сына от ветряной оспы, младший – Эдмонд Пэджетт – унаследовал титул графа Англси, замок и земли. Он спешно покинул двор Марии Тюдор и вернулся в родные края. Новоиспеченный граф Англси был молод, набожен и суеверен. Пораженный настроениями, царившими при дворе, впечатленный догмами истинной веры, которую в угоду плотских желаний так рьяно отверг король-еретик и которую так искренне исповедовала новая королева, Эдмонд прибыл с намерением вернуть свой заблудший народ в лоно католической церкви.

Поначалу крестьяне считали нового хозяина просто странным – им было всё равно, как молиться и упорствовать, цепляясь за новую английскую церковь, они не собирались. Но преподобный Керши, приехавший с молодым графом из Лондона, считал, что графство погрязло в скверне и ереси. Эдмонд прислушивался к нему во всем. Людей начали подозревать в колдовстве. Падеж скота стал последней каплей в огненной чаше безумия, охватившего сюзерена этих земель. В Кардиффе запылали костры…

Эдмонд и отец Керши были оторваны от ужина сообщением, что сбежала ведьма, наславшая беду на их земли. Знахарка-травница, каковой ее считали в народе, оказалась исчадьем ада, ворожеей, танцующей под луной и поклоняющейся Сатане. Она сама призналась. На дыбе все признаются.

Сам Эдмонд не любил спускаться в подземелье, в отличие от преподобного Керши, который лично следил за дознанием уличенных в колдовстве. На молодого графа производила гнетущее впечатление комната, полная орудий Господа: жестоких, но только так можно было добиться истины. Через боль и огонь заблудшие души получали искупление.

– Поймали ведьму, – услышали они прежде, чем личные прислужники преподобного ввалились в пыточную.

Замковая стража не участвовала в обрядах очищения – только верные люди отца Керши, добрые христиане, такие же, как и он сам.

– Милорд, – почтительно склонились они, завидев молодого графа. – Еще мы схватили чужеземцев, – высокий и худой мужчина с черными волосами вытащил вперед молодую девушку, поставив перед своим истинным хозяином – преподобным Керши. – С ней был мужчина, его бросили в темницу.