Двое на краю света

Стараясь производить как можно меньше шума, я сходила умылась, провела обычные косметические процедуры, вернулась тихонькой мышкой, поставила будильник и наконец улеглась. Выключила свет, смежила веки, и…

И перед глазами моими стояло лицо Краснина, рассказывающего о предмете своей любви, и было оно таким одухотворенным в этот момент, таким загадочным и светящимся этой преданностью и какими-то недоступными другим людям знаниями и пониманиями.

Он мне нравился! Без дураков и выкрутасов, мне страшно нравился этот Павел Андреевич! И я четко понимала, что в условиях замкнутого пространства, в котором мы находимся, и того, что он в своей стихии и по маковку в любимом деле, – я имею весьма реальный шанс просто и незатейливо влюбиться в этого мужчину!

Да на раз-два! Без всякой оглядки!

А вот это мне категорически не рекомендуется!

«Нельзя, Павла!» – строго отчитала я себя и тут же заснула, не успев испугаться серьезности собственного предупреждения.

На следующее утро погода стояла идеальная – спокойное, почти ласковое море, огненный шар над горизонтом и ни одного облачка! Красота! Если не считать постоянного ветра и температуры не выше десяти градусов, совершенной нормы для этого региона. Раньше. Мне уже успели объяснить, что в Арктике идет стремительное потепление климата, причем именно здесь оно протекает в два-три раза быстрее, чем на всей остальной планете. Раньше у Новой Земли летние температуры не поднимались выше плюс шести градусов никогда, а в прошлом году в июле температура была плюс четырнадцать. Вот так! И что нас ждет впереди? Делайте выводы.

Не знаю, что там ждет человечество, а нас, как и предупреждал Краснин, в ближайшем обозримом будущем ждала работа. Оголодавший за штормовые сутки народ, радостно и энергично позавтракав, занялся делами насущными.

И первым общим делом у нас на судне объявили учебную тревогу! Всех упаковали в спасательные жилеты, выдали свистки, в которые тут же все принялись потихоньку свистеть, ибо делать нам это строго запретили – получилось нечто вроде последней песни задушенного хора мышей. Далее по плану спасательной операции мы все организованно и без суеты проследовали к шлюпкам по нашим номерам – одним словом, отработали спасение собственных жизней на «пять»!

После чего, стянув с себя спасательные жилеты и неохотно расставшись со свистками, ученые засели в конференц-зале, обсуждая графики высадки, работ, организационные моменты, а младший научный состав, то есть лаборанты и помощники, и я в их числе, отправились на свои рабочие места принимать лаборатории, то есть аппаратуру, документы и препараты.

Краснина я увидела только поздно вечером после ужина на общем собрании в кают-компании, где он объявлял распорядок завтрашнего дня, высадку группы на Вайгач, поименно назвал тех, кто принимает в ней участие. Я стояла в задних рядах, слушала вполуха, думая, как бы мне рано утром подняться и снять с палубы береговую линию и саму высадку, надо бы уточнить, во сколько именно мы будем причаливать. Или как это называется правильно по-морскому…

И тут я сообразила, что в зале повисла тишина и на меня обернулись и смотрят несколько человек, в том числе и наша Анжелочка, стоявшая впереди. Ну и что случилось?

– Что? – спросила я у нее несколько возмущенно.

– Крас только что сказал, что ты входишь в группу, которая высаживается на берег, – прошипела, старательно сдерживая раздражение, девушка.

– Я?! – несколько громче необходимого переспросила я.

– Да, госпожа Шротт, – ответил сам Краснин, видимо услышав меня. – Вы входите в состав десанта, если можно так сказать.

Легкий смешок прошелся морской рябью по рядам, к уже смотревшим на меня добавились еще повернувшиеся зрители; я, несколько смутившись, кивнула и постаралась ретироваться, тихо пятясь.

Да, сейчас! А организационные вопросы о завтрашней побудке?

Краснин объявил всех свободными, кроме названных везунчиков. Пока все неспешно выходили, Анжелочка притерла меня к стенке и устроила допрос, пока что без пыток, но с явным желанием к ним прибегнуть:

– Почему это тебя берут на берег? – возмущалась наша красотуля.

– Я официальный фотограф экспедиции, – пояснила я вроде спокойно, но начиная заводиться понемногу.

– Да с какого перепуга?! – возроптала девочка. – У нас телевизионщики есть, на кой им еще и фотограф, тем более что ты числишься лаборантом?

– Так, Анжела. – Достала она меня. – Разговаривать таким тоном ты будешь с подружками своими, со мной не советую. А если у тебя есть вопросы, можешь задать их Трофимову или своему любимому Краснину! Отойди! – отодвинула я ее с дороги и отправилась к сцене, где уже кружком собирались завтрашние «десантники».

Прослушала организационные наставления по распорядку высадки и, перекинувшись с кем-то незначительными замечаниями, я уж было пошла на выход из зала, где меня и догнал Краснин.