Двое (СИ)

— Тогда ты будешь приходить домой не в одиннадцать вечера, а в девять, — поспешил воспользоваться его беспомощным состоянием я. А как мне еще бороться с его вечной и неизменной любовницей-работой, которая была куда страшнее любого человека?

— Серж, я…

— Я буду носить этот дурацкий пояс верности пару раз в неделю и даже, если захочешь, могу в нем поспать, чтобы утром ты смог, наконец, трахнуть ме…

— Да, — простонал Ромка, сжимая мою бедную тушку так, что кости захрустели. — Все, что захочешь!

— С работы. В девять. Дома, — повторил я, забивая слова в его мозги намертво.- И тогда твоя игрушка будет часто…

— Ради бога, заткнись! — не выдержал Ромка. Схватил оставшуюся одежду, ботинки и вытолкал меня на улицу в одних носках. — Только не здесь! Домой, живо!

— Обалдел? — возмутился я, получил волшебный пендель и пролетел двадцать метров до Ромкиного Крузака, стоящего в развороченных воротах, как на крыльях. — Ты разнес все тут к ебеням!!!

— Скажи спасибо, что я твоему дружку шею не свернул! — смутился Ромка, закидывая меня в машину.

Я растерянно моргал, не в силах поверить в то, что человек, которого не могли вывести из равновесия ни завалы на шахтах, ни истерики шейхов, ни тупые негры, взял и вынес джипом ворота!!! Из-за меня!

— А где Павлуша? — отмер я, когда мы уже выехали на основную дорогу.

— Я вышвырнул его из бани на улицу, — покраснел Ромка. — Раз его там не было, значит, он в доме.

— Ты, чертов ревнивый мудак! А где мой финик? — нащупал в груде вещей телефон я. — Если ты его поцарапал, я с тебя кожу живьем спущу!

— Все с ним нормально. Его Федор угнал домой до того, как я все разнес.

Я покрутил пальцем у виска и набрал номер Павлуши. Долгие гудки в трубке совсем было заставили меня скомандовать разворот, когда он ответил.

— Дружище, ты жив?

— Лапа моя, ну у тебя и парень. Чтоб я так жил! — восторженным воплем взорвался Павлуша. — А у него друзья есть? Найди мне такого же!

— Он тебе ворота разворотил, придурок! — рассмеялся я.

— Да нормально все, мне они никогда не нравились, — засопел в трубку Павлуша. — Я потом твоему бруталу счет выпишу за ремонтные работы. Нехилый такой счет. Жаль, что он до крыльца не доехал, а то бы я за его деньги еще и интерьер в доме обновил.

Ромка расхохотался следом за мной, отобрал у меня трубку и включил громкую связь:

— Извини, мужик, но ты сам виноват.

— Да ладно, — отозвался Павлуша. — Сереженька умеет сводить с ума, по себе знаю.

— Не вздумай его больше лапать. Он мой!

— Еще чего! Ты мне не хозяин! — возмутился я. — Павлуша, что ты там говорил про крыльцо? Давай завтра вечером у тебя в гостиной поужинаем? Очень выгодное предложение: отличная компания, флирт и евроремонт бонусом.

— Лапа, я все понимаю, но на этот раз ты, похоже, нарвался на того, кто сможет с тобой совладать.

Ромка заулыбался так, что я отвесил ему подзатыльник. Он расплылся еще шире. Я выключил телефон и принялся душить его обеими руками. Это помогло лишь отчасти, так что он остановил Крузак в ближайших кустах и мне ответил. Бороться, целоваться и лапать друг друга в машине было крайне неудобно, так что мы выбрались на улицу, где я впечатал Ромку в капот и залез в него по самые яйца, а он выгибался в такт толчкам и держался руками за цепочку на моих бедрах, добавляя моей заднице острых ощущений.

— Серж, ты вампир, — прошептал Ромка в капот, когда мы оба успокоились.

Я отогнул воротник его куртки и поцеловал в шею.

— Серьезно?

— Ты выпил из меня всю кровь и повыдергал нервы. Это невыносимо!

— А ты ревнивый тюремный надзиратель, который отобрал у меня свободу! Я же тебе ничего не говорю.

— Может, скажешь? — пошевелился подо мной Ромка.

Я сполз с него и встал на ноги, придерживая сползающие джинсы рукой. Он повернулся ко мне, заценил картинку и со стоном прикрыл глаза рукой.

— Пожалуйста!

— Нет, — потянул его в машину я. — Поехали, холодно тут!

Ромка посмотрел на меня так, что я почувствовал себя настоящим садистом, но настаивать не стал и послушно сел за руль.

…

Раннее утро. Почти ночь. Свет далекого фонаря чертит спальню на едва заметные квадраты. Я вернулся из ванны и посмотрел на спящего Ромку. Он лежал на спине, недовольно сопел носом и хмурился. До сих пор переживает! Эх, тоже мне, брутальный самец. Я залез на постель, провел рукой по могучей груди, поцеловал в шею и лизнул в губы, чувствуя, как его руки начинают по мне забег: пробежались по плечам, позвоночнику, зацепились за цепочку на бедрах и возродили к жизни Ромкин член.

— Ты ее не снял, — сонно прошептал он, затягивая меня на себя. Сжал ягодицы, провел руками по спине и вернулся на цепочку на моем копчике. — Не убрал! Серж…

— Люблю тебя, — едва слышно выдохнул ему в самое ухо я и обхватил ногами за бедра.