Двое среди руин

Злобный лай и грозное рычание — вот что остановило меня в самый последний миг, заставив дернутся, как от удара! Угар, влетевший в подвал, щелкал пастью, словно огрызаясь с кем-то, и яростно кидался на лаз. От отчаяния и обиды слезы, казалось, брызнули у меня из глаз, но в следующую секунду я, понимая, что любое промедление может стоить нам жизни, рванулся к висевшему над Натой мечу и соскочил с постели. Ната, ничего не понимающая, прижав руки к груди, приподнялась и широко раскрыла глаза — она не слышала появления пса.

Угар опять рванулся в лаз, громко взлаивая на кого-то…

— Назад! Назад Угар!

Крича и ругаясь от бешенства, я бросился к нему. Вход в подвал обладал как преимуществом, так и недостатком. В нем можно сдержать любого крупного противника, но выйти наружу не представлялось возможным — по той же причине! Любой враг мог ударить на выходе, сверху по голове, мощной лапой — выход становился ловушкой!

Пес опять кинулся в проход.

— Назад!

Но Угар был более сообразительным, чем я предполагал. Он не полез в сам лаз, а затормозил возле него настолько резко, что проскочили искры! Пес остановился перед отверстием и, опустив голову, стал рычать на невидимого мне врага. Я подбежал к нему, он коротко рявкнул, мотнув башкой — «нельзя!». Я не успел даже подивиться — такому его не обучали… Угар снова рявкнул.

— Тихо. Тихо… Поняли уже все. Кто там? Крысы?

Он мотнул головой, словно выражая свое несогласие.

— Вороны?

На этот раз реакция пса показалась более сильной — он зло гавкнул и весь ощетинился.

— Ты что, понимаешь, что ли? — я опешил от такой понятливости собаки…

— Он хорошо помнит значение этих слов. Звуки. Интонацию.

Ната, накинув на себя кое-что из верхней одежды, стояла позади меня и держала в руках свое копье. Я машинально заметил:

— Не стой под рукой… Ната?

От стыда и смущения краска залила мне лицо. Нет, я вовсе не стеснялся того, что могло произойти, да и ей это не могло быть в диковинку. Но что-то заставляло меня не смотреть в глаза девушке — совсем еще молодой для подобных развлечений… И уже испытавших их в полной, даже слишком, мере!

Она успокаивающе произнесла:

— Со мной все в порядке, Дар…

Я промолчал — выражение моего лица говорило само за себя. Какой уж тут порядок…

В проходе ничего нельзя было увидеть — вырытый нами так, что получился слегка искривленным, он скрывал от нас тех, кто находился снаружи. Но и они не пытались попасть к нам, видимо, хорошо понимая, с кем придется иметь дело. Или же, наш приятель, успевший нырнуть от нападения в подвал, смог кого-нибудь по пути хорошо цапнуть — это тоже действенно отбивает охоту на эксперименты.

— Не ходи! — испуганно шепнула Ната мне в след.

Я взял из ее рук копье, и, выставив его впереди себя, полез в лаз. Едва я высунул его из-за поворота — мощный удар разбил древко в щепки, отбросив наконечник куда-то вперед. Да, те, кто ждал на выходе, ребята серьезные… Мне стало не по себе. Если бы не вовремя вернувшийся пес, вороны могли беспрепятственно проникнуть в подвал. Подойти на своих шаркающих лапах к постели, и, жесткими, как камень, клювами, превратить нас в кровавое месиво… И это — в самый упоительный миг, какой только я мог себе представить! Тоже самое отразилось и в глазах Наты — она все поняла…

— Ох!

Она бессильно стала опускаться на пол…

— Ната?

Я крикнул псу:

— Стереги.

Угар сел возле входа. Попытайся вороны проникнуть в подвал — клыки собаки мигом превратят наглеца в комок перьев.

Кляня и их и себя самыми последними словами, я отнес потерявшую сознание девушку на ложе — на этот раз, ее собственное. Подумать только, во что могла превратиться минута счастья, которая едва не наступила у нас после стольких дней ожидания… Но, у нас ли? Я посмотрел на лицо Наты. А хотела ли она этого? Правда, и не пыталась больше отбиваться всерьез. А ведь могла…

Я положил ее и на всякий случай, поставил возле постели свое копье. Более тяжелое и увесистое, чем дротик, но мало чем полезное в узкости наших проходов. Если враг все-таки сумеет прорваться в подвал, то гораздо более ценен окажется клинок! Сжимая в руке меч, я вернулся к Угару. Он продолжал сидеть возле входа, перестав рычать и лаять, но, не теряя бдительности, как настоящий охранник и сторож. Угар, взъерошив шерсть, напоминал небольшого медведя. Я с опаской и долей уважения посмотрел на его суровую морду: теперь справиться с ним одним только встряхиванием уже нереально. Но в этом и не имелось необходимости. Пес больше не пытался посягать на какое-то особое отношение к себе. Да и нельзя сказать, чтобы мы обделяли его вниманием, и он не получал от нас все, что только мог захотеть…

Я посмотрел в сторону Наты. Мне почему-то стало несколько горько… Похоже, я все-таки чуть было не принудил ее к тому, что могло сейчас произойти. Я хотел быть с ней, но не становиться таким, кого она могла только ненавидеть, похожим на всех, кто уже пользовался положением девушки… Сжав до боли, рукоять меча, решил, что не стану принимать такого дара, если он будет против ее собственной воли. Только надолго ли хватит на это, моей собственной?