Двое среди руин

С нами восседал и Угар — он стал еще крупнее и сильнее. Еды мы не жалели — ограничивать рост бывшего щенка все-таки не следовало. Слишком многое зависело от того, каким он будет, на возможный случай, когда от него потребуется вся его мощь. Окрепла и Ната — следы давней болезни сошли полностью. Теперь она была в состоянии даже натянуть мой лук — и без промаха выпустить несколько стрел. Кроме того, я изготовил для нее новое оружие — нечто вроде копьеметалки, куда она могла вставлять свои дротики. Направленные умелой рукой, они могли пробить двойную доску насквозь! И, если обучение владением луком и стрелами для Наты, не отмечалось особыми успехами, то дротики летели в цель без промаха!

О том, что меж нами случилось, мы, словно сговорившись, предпочитали не упоминать. Ната опять сильно замкнулась в себе, и наше общение часто сводилось к ничего не значащим, общим фразам. Это становилось тяжело… Я пытался несколько раз подступиться к девушке, желая сгладить охлаждение, но она пресекала все мои попытки к сближению.

— Ты чувствуешь?

Я с радостью подхватил предложенный вопрос.

— Да! А ты тоже?

Ната удивленно посмотрела на меня.

— Да. Неприятное что-то…

Она поежилась, и я укрыл ее припасенным заранее одеялом. Она благодарно кивнула и подсела поближе, чтобы я тоже мог укрыться. Я опять ощутил прикосновение ее юного жаркого тела, и снова предательский жар начал подкатывать к измученным членам…

— Ты весь дрожишь! Тебе холодно?

— Н-нет… Все нормально.

— Укройся получше.

Искус был слишком велик. Но помня, к чему уже привело один раз слишком близкое соседство, остался на месте. Получать болезненный тычок в бок, или укоризненный взгляд, совершенно не хотелось…

— Не бойся… Я не укушу.

— Я не боюсь.

— Тогда обними меня… как раньше.

Ната сама прижалась ко мне. Ее голова спряталась на моей груди, и я почувствовал, как на кожу стали капать горячие слезы…

— Что ты? Ната?

— Молчи… Мне плохо, Дар. Так плохо… Только не пользуйся этим…

— С чего ты…

Она зажала мне рот ладошкой и тоскливо продолжила, глядя куда-то в сторону:

— Ты прости меня… если сможешь. Я не наивная девочка. Давно уже… не девочка. Да ты и сам, наверное, уже это понял? Но не требуй, не проси от меня того, чтобы я спала с тобой… Я не могу. Просто не могу.

У меня неожиданно вырвалось:

— Кто ж тебя так обидел, солнышко мое?

Ната даже не удивилась… Она только прижалась ко мне и совсем уж по-детски, не отвечая, разрыдалась, всхлипывая и шмыгая носом. Я растерялся — она уже не раз вела себя необычно, но так? Девушку стала бить крупная дрожь — это мог быть еще один приступ, и его следовало остановить, как можно скорее.

— Ната! Наточка! Родная моя! Не бойся ничего! Я с тобой! Ната!

Истерики не последовало — она только сотрясалась от рыданий, оставаясь на моей груди и не делая попытки убежать… Я дождался, пока у нее просохнут слезы, и тихо произнес:

— Давай, по-прежнему… Ната. Я попробую.

— Давай. А ты сможешь?

…Я вздохнул, понимая, как она права…

— Смогу. Если ничего другого не остается.

Теперь уже вздохнула Ната. Она обвила мою шею руками и замолчала — слова нам не требовались…

— Запах такой резкий…

— Это озон. Он как бы обжигает легкие. Так всегда после дождя. Замечаешь, воздух стал чище, по-моему?

— Да. И Угар, тоже не такой.

— Щенок?

Я посмотрел на пса. Он безмятежно выкусывал что-то из хвоста и спокойно ожидал, пока мы насидимся на вершине, чтобы вместе с нами или спуститься, или пойти, куда-нибудь.

— А ты не замечаешь? У него такие черточки в глазах появились…

— Да? Нет, не вижу… Угар!

Пес послушно повернул ко мне свою голову. Он несколько секунд рассматривал наши лица, после чего вернулся к прерванному занятию.

— Да нет, вроде, никаких черточек.

— Я ошиблась, наверное. В подвале, при светильниках, все меняет очертания.

Она вздохнула и прижалась ко мне покрепче — на вершине дул довольно холодный ветер. Я был только рад ему: он вернул мне возможность снова обнять это родное создание… настолько уже родное, что не мог представить, как мог раньше жить, не зная, что на свете есть Ната…

— Дар… Я прошу у тебя прощения.

— Это ты меня прости…

Вместо ответа девушка приподнялась и прижалась к моим губам. Это было так неожиданно… и так сладко, что у меня помутилось в глазах. Она сразу вырвалась из моих рук и легко сбежала вниз.

— Догоняй!

Я вскочил. Угар тоже поднялся, заинтересованный происходящим.

— Догоняй!

Девушка задорно смотрела на меня снизу. Я поправил перевязь — бегать с оружием не сподручно. Внезапно Угар, сморщив нос, повернулся в сторону юга и залаял. Я насторожился — он не подавал на улице голос без особой на то надобности.

— Что там?

Ната уже взбиралась назад, поняв, что сейчас не до шуток. — Угар что-то почуял…

— Опасность?

— Нет. Не думаю. Я бы тоже… уловил. Что-то иное — может — запахи. Ната, подумав, произнесла:

— Ты же хотел туда сходить… Как?

Я оценивающе окинул ее с ног до головы.

— А ты сможешь? Это далеко, скажем так — как два раза до болота. И еще столько — назад!

Ната тряхнула копной отросших волос, рассыпав их по плечам.

— Смогу.