Двое среди руин

— Видела. Но я — не могла. И… не могу.

— Тогда зачем ты решилась сегодня?

— Ты сам сказал — я видела. Что мне еще оставалось? Ждать, пока ты начнешь меня просвещать? Но ведь ты так не хотел признаваться себе в том, что уже давно все понял. Да, Дар. Я не наивная девочка… Может, даже слишком. Но это не моя заслуга — и не моя вина.

Мы вернулись в подвал подавленные и сразу разошлись по своим углам. Угар, не понимающий, но тонко чувствующий все наши размолвки, только метался от Наты ко мне и обратно. Пес так не любил, когда мы ссорились…

Утром Ната покормила пса, выпустила его наверх и подошла ко мне. Я лежал на постели. Вставать не хотелось. Никаких дел не намечалось, а идти куда-либо, после вчерашнего — тем более. И я не знал, как отныне себя вести с ней… Ната ушла куда-то вглубь склада и долгое время не показывалась обратно. Потом я услышал нетвердые шаги, легкий звон — она затихла возле очага и примерно на полчаса воцарилась тишина…

— Я к тебе…

Она присела на край настила, почему-то слегка пошатнувшись. — Ты помнишь, как я просила… как звала тебя, а ты ушел? Ты мог тогда все сделать, как хотел. Ты хочешь, чтобы я тебя позвала снова?

Я отвернулся.

— Ты хочешь… Почему ты не можешь сказать мне прямо?

— Потому что ты права.

Она как-то неприятно прищурилась и, закусывая губы, чтобы не рассмеяться мне в лицо, спросила:

— У тебя было много женщин?

— Не знаю.

— Как не знаю?

— Я их не считал…

Она недоверчиво бросила на меня взгляд заблестевших вдруг, глаз. Я отвел лицо в сторону. Что-то в словах девушки звучало не так…

— Ну, ты мне не говоришь правды…

— Я не помню — устраивает? Может, больше двадцати.

— И все?

— И все. А что, это мало?

— Конечно. Я знала ребят, у которых было больше тысячи.

— Круто… — я усмехнулся. — Только я как-то не гнался за количеством.

— Да нет, тысяча — это действительно много… А ты бы хотел?

Ната заинтересованно ждала ответа. Я вспылил:

— Если очень честно?

— Да!

— Вряд ли. Слишком много — не запомнить лица…

— А зачем тебе их запоминать? Сегодня одна, завтра — другая. Какая разница — какое лицо? — девушка тряхнула волосами и, заметив, как я проследил за открывшимся воротом, словно специально стала стягивать рубашку…

— Жарко…

— Ната?

Она пошатнулась — я подхватил ее под руки. Девушка наклонилась ко мне, и я сразу уловил сильный запах спирта.

— Ты… так ты пьяна?

Она через силу попыталась улыбнуться — это походило на жалкую гримасу.

— А ты мне кто? Отец? Или брат? Нет… только не брат, — она нервно хохотнула и опять стала заваливаться на постель — Не… не держи меня. Я не падаю. Я — ложусь. Мне сейчас все равно… пользуйся. Все равно не успокоишься, пока не добьешься своего. Вот и бери. Ты спал с пьяной женщиной? Все говорили, что это здорово — для мужика. Можешь делать все, что хочешь. А я — как колода. И не больно…

Она рванула ворот. Ткань затрещала, оголив налитую, не по-детски развитую грудь.

— Что же ты? — Ната уже совсем пьяно улыбнулась. — Вот я… вся здесь. Трахай, сколько душе угодно!

Звук пощечины эхом прошелся под сводами подвала. Девушка ошеломленно, и даже слегка протрезвев, схватилась за щеку.

— А говорил — не бьешь…

Я вскочил с постели и, ухватив ее под мышку, потащил к бочке с водой.

— Напрасно, — Ната, заплетаясь языком, сама нагнулась к воде. — Трезвой я с тобой не лягу. И пьяной теперь тоже. Сам виноват, мог взять меня тогда и сейчас. А больше — ни-ни! Ненавижу вас, козлов…

Я уложил ее на ее кровать и сел рядом. Ната прикрыла глаза.

— Зря ты…

Она уронила голову на подушку и мгновенно уснула. Я посмотрел на стол — там стояла полностью опустошенная бутылка кубинского рома! Ната тяжело дышала. Проверил пульс. Сердце билось, как мотор, угрожая выскочить из груди.

— Зачем ты так?

Я прошептал, складывая ее разметавшиеся руки вдоль тела. Нужно было убрать со стола. Дожидаясь, пока скребущийся в двери Угар не подаст о себе знак, принялся наводить порядок.

Раздался грохот. Ната, перевалившись на край постели, упала на пол, потянув за собой и всю громоздкую конструкцию. Я зло выругался — давно следовало все переделать и сбить гвоздями!

Ее рвало. Девушка держалась за живот руками и выпускала из себя выпитую отраву. Ее тело сотрясали приступы и спазмы — я подскочил к ней и подставил ведро. Ната дергалась, словно по ней пропускали электрический ток.

— Сейчас… Потерпи немного.

Я набрал в кружку холодной воды и развел в ней щепотку марганцовки — следовало немедленно промыть желудок. Но как заставить практически невменяемую девушку это проглотить? На глаза попался чайник. Я вставил его в рот Наты, предварительно обмотав тряпкой, чтобы не повредить зубы, и приподнял. Она закашлялась — спазмы повторились. Я еще раз налил воды в рот, вызвав очередную порцию рвоты. Только когда проделал эту процедуру раз пять, и убедился, что в желудке девушки больше нет ничего, кроме воды, решил, что пора остановиться. Тело ее словно стало невесомым — я легко поднял ее и вышел на поверхность.

Дул свежий ветерок. Угар, резвящийся на холме, заметил меня с Натой на руках и сбежал вниз. Он ткнулся в ноги, но я отогнал его, ища глазами, на что бы присесть.

— Охраняй!