Двое в лодке

Утро для Леонида Ковальски началось с починки старой сети, которая порвалась неделю назад. Он перегородил на ночь небольшой приток Егозы, бегущей с уральских гор к Кыштыму.

Тут до реки-то всего ничего, а все равно «буханку» свою заводи и чеши километров пять по проселочной дороге. Как же они прямо у горы поселились? Зато жителям Некрасовки, потомкам рудокопов и охотников за драгоценными и поделочными камнями, за зверем ходить далеко не надо. Его тут – мама дорогая. Волка столько, что без работы Леонид сидеть не будет. А хищник ведь не зеленью питается. Травоядных всяких тут по ущельям, урочищам и ложбинам чертова уйма.

Потомок поляка-коммуниста, покойного ныне, плотно позавтракал и сосредоточенно водил туда-сюда челноком, заделывая прореху.

«Вот хоть и капрон, не выдержал. Видать, что-то острое на дне. Кое-как выдрал, честное слово. Надо место запомнить и больше туда не соваться. Коряга там или что, не нырнешь, не посмотришь. Может, лодка затонула», – раздумывал он.

Мужик, живущий через три дома, неожиданно появился у калитки. Хоть и не впритык, а все одно сосед, на одной улице обитает. Пусть она и единственная во всей деревне.

– Привет, молодежь! – поздоровался с Леонидом Вестовой, не решаясь без хозяйского разрешения отворять легкую калитку, сбитую из тонкого штакетника.

Ковальски разогнулся и посмотрел на гостя через сетку, развешенную на горизонтальной жерди.

– Здравствуйте, Егор Федорович.

Леониду недавно исполнилось двадцать два. В силу своего еще не устоявшегося характера он не стал томить гостя ожиданием. Годы пока не испортили этого парня, не влили в него желчи, не научили сомневаться в людях и уж тем более отказывать всяким просителям.

Охотник предложил Егору войти, оставил работу и пошел ему навстречу. А вот был бы старше лет на двадцать, не стал бы ноги мять. Сам, мол, пришел, пусть заходит и говорит, чего ему вдруг понадобилось.

– Ты как, Леонид, не занят ничем? – Егор вытащил очередную сигарету и предложил угоститься соседу.

– Я не курю. – Леонид сморщил нос и сделал пару шагов назад. – И меня, Егор Федорович, не окуривай.

– Забыл совсем, – спешно проговорил гость и убрал сигарету. – Тут такое дело. У меня Рыжуха пала.

– Ветеринарам сообщите. Пусть приедут, анализы возьмут.

– Зачем? Она это… – Егор подбирал слова. – Ей чем-то голову пробило. Прямо через крышу. И все, сдохла прямо на месте.

Леня оглянулся на сеть и нехитрый инструмент, разложенный подле нее. Ему тут же захотелось сходить и полюбопытствовать. Оставить все как есть или прибраться?

– Ты бы помог разделать.

Леонид очень позитивно посмотрел на Вестового. Вознаграждение в виде нескольких килограммов мяса замаячило перед глазами. Рыжуха была доброй коровой. Элитная, можно сказать, говядина. На травке местной, чистой! Это вам не жилистая и вонючая дичь, которая уже надоела. Какие Алла – девка из поселка, которую он приласкал, – котлетки сообразит!

– Как там баба Катя после такого?

– И не говори. Пошла доить, и прямо при ней! Сердечко-то и повело. В больницу отправим, в Кыштым. Пусть недельку отлежится.

– Погоди, я сейчас. – Ковальски засуетился.

Егор наконец-то отошел к калитке, чтобы не прокоптить, не дай бог, не только хозяина, но и его дом, и с легким волнением затянулся. Ему не впервой потрошить животину. Но вдвоем оно все же как-то ловчее.

Ковальски собрался быстро. Папаша у него был строг и аккуратен. Эти качества передались и сыну.

Прошлым летом он окончил экономический институт, не остался в Челябинске, вернулся обратно в Некрасовку. Был бы жив отец, убил бы. Вместо того чтобы в люди выбиваться, парень осел в глуши. Больше подсказать было некому. Мать свою он не помнил вовсе, умерла, когда малой еще был, от воспаления легких.

Папенька на охоту натаскал с детства. Теперь любимое занятие как-то само собой превратилось в основной источник дохода Леонида. Одних родственников с дорогими ружьями покатай по окрестностям. Другим лосиные рога принеси. Медведя-шатуна успокой. Рыбаков пропавших найди. За год столько всего случилось. Просто МЧС.

Когда Егор с соседом вошли во двор, их встретил Полкан, черный как уголь, раскормленный пес средних размеров и дворянской породы. Вместо того чтобы заигрывать перед хозяином и выказывать ему бесконечную радость по поводу прибытия, Полкан, бряцая цепью, повел мордой в сторону сарая и зарычал, не разжимая пасти, лишь поднимая губы и обнажая нешуточные клыки.

– Ну-ка, в будку пойди! – прикрикнул на фордыбачащего пса Егор. – Еще и выделываешься. Я с гостем, а ты, значит, рыком на нас.

– Смерть чует, – сказал Леонид, перекладывая топор из одной руки в другую и стаскивая с плеча сумку с инструментом.

Ни с того ни с сего занялся соседский пес, хотя Полкан и не провоцировал его.

Все деревенские шавки мгновенно занялись нешуточным лаем.

– Как думаешь, за пару часов управимся? – с тревогой спросил Егор под такой вот аккомпанемент. – На работу мне скоро. Опоздаю. Опять наша Серафима выть начнет. Ей ведь ничего не объяснишь. Все мы для нее тупая пьянь и неотесанная деревенщина. Но мясо же не бросишь.