Двое в лодке

Оставив сушиться вещи на камнях, я направился к древнему причалу. Рыбачившие там мальчишки, заприметив меня, притихли. Оба худые, нескладные, с исцарапанными коленками. На тощих загорелых шейках болтались потускневшие нательные крестики.

– Привет, пацаны, – сказал я, дружелюбно улыбаясь.

– Здорово, – нерешительно поздоровался один из них.

– Чьи лодки те, знаете?

Я указал в сторону трех лодок, одна из которых была на суше, а две лениво покачивались на плаву, закрепленные цепями к столбу причала.

– Эта, что на берегу, разбита, – ответил паренек, сморщив веснушчатый нос. – Пробоина у ней здоровенная.

– Давно уже, – подтвердил его приятель, словно это имело какое-то значение. – Ничья она.

– А вон та, что побольше, – Игоря, – снова заговорил веснушчатый. – А вторая, мелкая, – дяди Паши. А что?

– Хотел взять напрокат.

Мальчишки с изумлением переглянулись, словно я только что признался, будто собираюсь улететь на одном из этих корыт на Марс.

– Игоря нет. Он на шабашке, – наконец отозвался веснушчатый. – А дядя Паша здесь. Позвать?

– Он бухает, наверное, – предположил второй.

– Позовите, – согласился я. – Заработаете на мороженое.

– Лучше на колу, – тут же оживился веснушчатый, и я кивнул.

– Приведете сюда дядю Пашу, и я дам вам по пятьдесят рублей.

Вытаращив глаза, мальчуганы, не сговариваясь, побросали удочки и стремглав помчались с пляжа.

«Надеюсь, с дядей Пашей я тоже договорюсь», – подумал я, глядя на их белые пятки, проворно мелькающие в горячем песке.

Особых проблем с дядей Пашей, который на момент заключения нашей сделки едва держался на ногах, не возникло. Я сунул ему пятьсот рублей, а он дал мне ключ от замка, на котором держалась цепь. Некоторое время владелец лодки уговаривал меня составить ему компанию, на что я ответил отказом. Я приехал сюда не для того, чтобы квасить с местными алкашами.

Прихватив пакет с вином и влажные вещи, я направился к причалу. Сел на самом краю, завороженно глядя на медленно опускающееся солнце.

Начинался закат.

Сколько себя помнил, зрелище солнца, погружающегося за линию морского горизонта, у меня всегда вызывало благоговейный трепет. Это было равносильно наблюдению за тем, как сгорает свеча. Огонек трепещет и внезапно исчезает… Или как молочная пленка затуманивает взгляд умирающего.

Это было сродни как… впрочем, не будем об этом.

Лучше я буду думать о Марине.

Болтая ногами в воздухе, я достал мобильный телефон. Пожалуй, единственная ценность при мне. Ну, не считая той крошечной коробочки из розового бархата, которую я приготовил для Марины.

Телефон, паспорт и коробочка, вот и все, с чем я приехал за сотни километров. Хе-хе!

«Нож, – напомнил внутренний голос. – У тебя с собой еще есть нож».

Да, у меня еще есть нож.

Странно, что я забыл о нем. Гм…

«Привет, родная. Я на месте, как договаривались. Очень тебя люблю и жду», – отпечатал я эсэмэску Марине.

Ответ не заставил себя ждать, и мобильник тихо пискнул, извещая о поступившем сообщении.

«Немного опоздаю. До встречи».

Я моргнул, вновь перечитав эти две короткие фразы.

Еще раз.

И еще.

Выключив телефон, я уставился на закат. Разбухшее, остывающее солнце постепенно клонилось все ниже и ниже, оно словно сочилось малиновым соком, который расплывался по всему вечернему небу, как смешанная с водой краска на рисунке.

«Ни «привет». Никаких «люблю» и даже «целую». Что-то случилось?» – мысленно спросил я сам себя. Нервно потер руки и, задев залепленный пластырем палец, сморщился.

Ранка была совсем свежей, и каждое прикосновение к ней было весьма неприятным.

«Ее отец, парень. Это все ее отец, – вновь заскребся в черепе отвратительный голос. – Он приехал и закатил ей взбучку. Напомнил про «Таню». Проверил телефон Марины. Может, это он сейчас тебе ответил? И сейчас уже едет сюда с ее братом, чтобы превратить тебя в отбивную! Он ведь предупреждал тебя?»

– Предупреждал, – меланхоличным эхом откликнулся я. Посмотрел на экран телефона, проверяя время, – на последний автобус я все равно уже опоздал.

«Он не простит тебе обман, – прошипело над ухом. – Ты ополоумел? Не знаешь ее отца?!»

– Знаю. И если он будет вставлять мне палки в колеса, я убью его, – спокойно сказал я, широко улыбаясь уходящему за горизонт солнцу.

Голос промолчал, а я повторил только что произнесенную фразу про себя.

А действительно, смог бы пойти на это ради любимой?!

Затаившееся внутри существо не отвечало, предоставляя мне самому решить столь непростой ребус.

Так мы и сидели, безмолвно глядя на закат, а волны размеренно плескались у берега, с тихим шорохом накатываясь на песок.

Она появилась, когда на небесном покрывале начали вспыхивать первые хрусталики звезд. Я сразу узнал стройную фигурку, бесшумно возникшую на старом причале, и сердце мое заколотилось в исступленном ритме. Ее бесподобные длинные волосы трепал ветер, в изящных руках – облепленные песком босоножки.

– Привет, – прошептала Марина, опускаясь на колени передо мной. Я обнял ее, молча вдыхая аромат юного упругого тела вперемешку с мамиными духами.