Двое в лодке

– Тогда надо позвонить людям Рыжова. Начальнику охраны, – предложил Ковальски. – Номер телефона у кого-то есть?

Иртышный задумался, покачал головой.

– Карпатова точно знает. У нее наверняка есть. Погодите-ка. – Он положил топор на пол и начал рыться в кармане пиджака под халатом. – Вот визитка его жены. Придется звонить богатой вдовушке.

Тихий скрип за спинами заставил мужиков заткнуться. Лицо доктора вытянулось, руки сами нашли топорище. Он медленно отступил в сторону и встал так, чтобы Ковальски не мешал ему видеть источник звука.

Дверь стала медленно, с тягучим скрежетом открываться.

Ковальски и Вестовой вскинули ружья и направили стволы в проем. Вначале они видели лишь тоненькую ручку с длинными пальцами, которая толкала дверь. Затем в коридор медленными шажками вышел бледный дистрофик Коленька. Он сжимал в руке кусок стекла, с помощью которого и смог, похоже, выбраться на свободу.

– Окно разбили. Мне повезло, – заявил он.

Череп, обтянутый кожей, теплые добрые человеческие глаза, широкая улыбка. Чудо-юдо приветственно махало зрителям.

– Я иду, – сообщил он тонким слабым голосом.

Пижама, застегнутая не на все пуговицы, позволяла видеть худющее тельце с невообразимо быстро затянувшейся раной посреди груди. Кожа его была белой как мел.

– Он что, не был привязан? – осведомился охотник, с маниакальным удовольствием почесывая указательный палец о курок.

Коленька тут же среагировал на вопрос, протянул руку со стеклом к Леониду и проговорил:

– Зачем ты в меня стрелял? – Он удивленно поднял брови и перестал улыбаться. – Позовите мою маму. Дайте кушать. – Псих потянулся к Ковальски тонкими пальчиками с нешуточными коготками.

Столяров взял лом в обе руки. Он удерживал его горизонтально перед собой словно шлагбаум, вышел вперед и перекрыл Ковальски направление выстрела.

– Узнаешь меня, Николай? Вернись в палату.

– Узнаю. – Коленька тут же остановился. – Ты сволочь. Ты меня не кормил.

– Не подпускай его к себе, – торопливо подсказал Иртышный.

– Давайте ужинать, пить чай, – вдруг предложил Коленька. – Маму надо позвать.

– Я только что собирался ей звонить, – сказал Иртышный.

– И топор взял! – заявил дистрофик.

– Кто тебя выпустил? – спросил доктор.

– Он лез в окно. Его бабушка спугнула. Мне прямо в руку стекло… и я тут.

Столяров с ломом в руках продолжал медленно приближаться к дистрофику.

– Вернись в камеру!

– Не пойду. – Коленька встал в позу и гордо поднял подбородок. – А где та девочка, ручку которой я скушал? – Кусок стекла стал почесывать предплечье другой руки, как раз в том месте, где он укусил Лизу.

Хруст вырываемой оконной решетки саданул по ушам. Треснула деревянная рама, посыпались остатки стекла.

Коленька только успел повернуться, а из одиночки стремительно выскочил дворник.

Обладатели ружей не могли стрелять, так как Столяров подошел слишком близко к дистрофику. Им осталось только губы кусать.

Дядя Саша, облаченный в то же самое замызганное черное пальто, появился будто черт из табакерки. Он схватил Рыжова за воротник и затащил его обратно в камеру.

Судя по звукам, там был еще кто-то. Кормильцев, конечно, больше некому. Они вдвоем справились с этой решеткой.

Иртышный едва не стал заикой, но собрался и попросил Столярова отойти в сторону.

Санитар же поступил по-своему. Он бросился к двери одиночки, шаркнул увесистым засовом и закрыл ее.

Доктор с укоризной посмотрел на Вестового, опустившего оружие.

– Да, это я забыл, – виновато проговорил тот. – Они ломиться начали, и мы побежали. Скажи, Леонид.

Ковальски утвердительно покачал головой.

– Так, теперь их на свободе уже трое, – как-то нехотя проговорил Иртышный. – В камерах остались два клиента. Идем к Петру, – сделал выбор доктор.

Мужики медленно, стараясь особо не топать, стали приближаться к палате.

Тут доктору пришла мысль, что шахтеры хорошо знакомы.

Он замахал руками, отменяя прежнее направление и указывая новое.

Стрелки встали напротив камеры Барова. Иртышный с топором вжался в стену. Столяров приложил ухо к двери и прислушался.

Для того чтобы мутанты могли проникнуть в камеру с улицы, им надо было сорвать решетку на окне и разбить стекло. Никакого шума слышно не было.

– Аркадий Петрович, а откуда они знают, кого надо вытаскивать? – вдруг спросил Вестовой.

Эти слова, сказанные шепотом, кирпичами упали на барабанные перепонки, а потом раскатились по больнице.

Вдруг в другом конце коридора послышался грохот, а затем и истошный вопль:

– Помогите!

Все как один бросились на звук.

И тут же другой, более высокий голос принялся поддерживать первый:

– Спасите!

– Что там такое?! – проорал Вестовой.

– Откуда мне знать! – ответил Ковальски, ритмично передвигая ходулями.

С каждой секундой крики, прорывающиеся сквозь бетон и металл, становились все более надрывными и все менее человеческими.

Вот и камера.

– Там два молодых парня, бывшие наркоманы, – сообщил Иртышный.

– Открывай! – приказал охотник Столярову. – Да лом-то свой оставь пока. Засов отпирай.

– Может, подождем? – предложил Вестовой.

– Чего ждать? Когда нас тут всех сожрут? – не согласился Иртышный.

Истошные вопли за дверью сменились глухими ударами.