Двое в лодке

Остальные тут же ощетинились стволами. Ни Ковальски, ни Макарову не надо было знать, что же там увидел доктор. Им было достаточно посмотреть на него.

Потом Ковальски невзначай глянул на пол чуть впереди себя и увидел кровавый развод, небольшой такой мазок. Кто-то вышел из камеры, наверное, раненый.

– Работаем без предупреждения. Я открываю, вы стреляете, – распорядился Иртышный.

Ключ повернулся в замке, лязгнул засов, резко открылась дверь.

Растерзанное тело санитарки Нины Валерьевны лежало на кровати, в красном пятне.

У бедной старушки была свернута шея и оторваны ноги. Они, уже обглоданные, аккуратно лежали рядом с туловищем, тут же, на кроватке.

Макаров едва на колени не встал.

– Ай! – воскликнул он.

– Тише! – набросился на него доктор. – Жаль бабульку. Страха в ней не было вообще никакого. Она с любыми отморозками запросто общалась. – Иртышный, стараясь не придавать большого значения багровым лужам, подошел к покойнице и стал осматривать ее шею. – Тут у нас шахтер обитал. Душил всех, никак после аварии на шахте отойти не мог. Одну руку как-то высвободил, дотянулся и убил старушку. Бабушка, куда ж вы полезли? Да что это за больница?! Каждый ведет себя так, как хочет! И вот вам результат.

Мысли сами, словно назойливые мухи, стали метаться внутри черепной коробки доктора.

«Освободился, задушил, потом поужинал, взял ключи и выпустил из камеры соседа. Почему? Из солидарности? Как он мог догадаться, что за стеной такой же мутант, как и он? Те же вопросы. Затем шахтер привел гостя на пир, дал ему откушать вторую бабулькину ногу.

Что дальше? Куда они пошли? Эти психи должны как-то чувствовать друг друга.

Слишком рано все произошло. Я не готов к такому, черт меня дери.

Лиза, поганка! На хрена было всех подряд колоть? Да, посоветоваться она ни с кем не могла. Молодец. Маленькая сучка.

Почему дворник залез к дистрофику и к Денису? Что это? Запах, телепатия, острый слух, простой анализ фактов? Или мы сами все делаем слишком громко и неуклюже?

Но если они освобождают друг друга, то у них должна быть какая-то цель. Или это просто солидарность? Кстати, сами себя психи не грызут.

Может, Лиза сказала всем, кому делала укол, кого еще инфицировала? Иначе откуда дядя Саша, все время живущий на первом этаже и не имеющий доступа на второй, знал, куда ему надо лезть?

Вопросов больше, чем ответов. Но стоит признать, что имеют нас жестоко».

– Они хотя бы сыты пока, – вставил Ковальски.

Начальник службы безопасности только сейчас смог сфокусироваться на оторванных, отгрызенных и объеденных ногах старушки. На ней, точнее сказать, на них еще ботиночки оставались серенькие на толстой мягкой подошве. Такие обычно носят пожилые люди. Еще белые носочки.

Макаров попытался подавить тошнотворный спазм и неожиданно вывалился в коридор. Охотник протянул было руку, чтобы схватить его за плечо, но не успел.

Дядечка вылетел из камеры, согнулся, зажал локтями автомат, положенный поперек бедер, и стал шумно втягивать ртом воздух.

Ковальски вскинул «сайгу», быстро вышел следом за ним и сразу же присел на одно колено.

Влево – чисто, вправо…

В дальнем конце коридора стоял человек в синей больничной робе.

Ковальски немедленно показал рукой направление. Иртышный понял, что охотник видит кого-то, прищурился, пытаясь сфокусироваться.

– Это наш олигофрен, – наконец-то сообщил он.

Макаров услышал, что рядом есть персонаж, который запросто может перегрызть берцовую кость, и перестал заниматься аутотренингом. Не выпрямляясь, он проследил за взглядами охотника и доктора, вскинул автомат и выпустил короткую очередь по ростовой, хорошо освещенной фигуре.

Грохот заставил Иртышного вздрогнуть. Ковальски метнулся к стене.

– Прекратить! – заорал доктор.

Макаров успел нажать на курок еще пару раз, прежде чем требование доктора возымело действие.

– Это лишь разозлит их! Бить только наверняка!

– Я попал! – заорал Макаров. – Он там!

– Ну и что с того, что ты попал?! Они крайне живучи, – заявил Иртышный. – Вероятно, их можно убить попаданием в сердце, в чем я уже сомневаюсь, но для верности надо стрелять в голову, а лучше ее отрубать. У нас уже были эпизоды.

– Ты хорошо его приложил? – спросил охотник и покосился на Макарова.

– Я точно попал, – ответил тот. – Он дернулся и исчез. Там лестница?

– Да, – подтвердил Иртышный. – Дублирующая узкая лестница на первый этаж. Правда, она была заперта.

– Теперь нет, – сказал Ковальски и взвесил оружие на руках. – Надо идти. Может, добьем его.

– Надо, – согласился доктор. – Там женщины и санитары. – Иртышный развернулся и стал набирать ход.

Все остальные двинулись за ним.

С первыми звуками автоматной пальбы, долетевшими до палаты, Вестовой с напарником взвились к потолку. Рябинова ойкнула, Лиза взвизгнула, Карпатова застонала. Рыжова покрылась серым пеплом и так сжала пику, врученную ей, что костяшки пальцев побелели.

Вестовой с ружьишком приоткрыл дверь.

– Нет! Закройте! – потребовала богатая вдова. – Я боюсь, – созналась Рыжова и вместе со стулом перебралась за шкаф, который стоял недалеко от большого окна.