Двоедушники

– Но ведь объяснения Марецкого тебя устроили?

– Устроили. В них есть логика. А вот в появлении здесь Баринова я не вижу никакого смысла. Причину знает только он.

– И Вероника.

Никита внимательно посмотрел мне в глаза:

– А может быть, там, в лесу, тоже были такие же дружеские объятия?

– Нет, не такие. Я в этом разбираюсь.

– Поверю на слово, – неуверенно сказал он и принялся рыться в шкафу. – Вот это, пожалуй, должно подойти…

Никита извлёк джинсы и клетчатую шерстяную рубашку.

– Надеюсь, ты не обиделся, что я так свободно распорядилась твоими штанами?

– Учитывая то, что ты пасёшь каждую мою затёртую футболку, твоя щедрость немного удивляет, конечно, – рассмеялся Никита. – Но нет, я не обиделся. Мне ничего не жалко ради твоего друга.

– Ты ревнуешь, что ли?

– Не ревную. Но мне никогда не нравилась твоя дружба с Бариновым.

– Да? Но ты… в смысле Макс никогда мне об этом не говорил!

– Я не знал всего того, что мы теперь знаем. Мне просто никогда не нравился Баринов и, как выяснилось, не напрасно. Но аргументировать мне было нечем.

– Макс, я тоже не в восторге от того, что мы теперь знаем про Димку. Но… не выгонять же его!

– Ну да, – он раздражённо кивнул. – Не выгонять же, в самом деле! У нас здесь какой-то чёртов ковчег. Попробуем хотя бы извлечь из этого пользу. Может быть, удастся разжиться у Баринова тарками.

– Тарками?

– Ну да. Тарками проникновения.

– Ты всё-таки хочешь уйти в Пограничье?!

– Не уйти, а сходить. И вернуться, разумеется… – он взглянул на меня с недоумением. – Лада, ну только не надо делать такое лицо, будто ты впервые об этом слышишь… Всё, пойду отнесу Баринову одежду.

Никита ушёл, а я стояла и пялилась в закрытую дверь.

Он сказал про Пограничье спокойно, буднично, без лишнего напора, но у меня всё внутри перевернулось. Второй мой страх состоял в том, что Макса – Макесару – заберут у меня во второй раз, и это будет Пограничье. Именно поэтому я так и не сказала Максу до сих пор, что один тарк проникновения уже лежит у меня в косметичке. Это плохое молчание, оно сродни предательству, и наверняка я об этом пожалею, но при одной мысли о Пограничье мне хотелось вцепиться в Макса мёртвой хваткой и держать, держать, держать…

Глава 10

– А после обеда – гулять? – с надеждой спросил Павлик, ковыряясь ложкой в пюре. Ложкой-то он управлялся очень даже неплохо, но кажется, он, как и я, не любил картошку.

– После обеда у меня очень важный разговор, – вздохнул Никита. – А кто-то после обеда должен поспать.

– Не буду спать! – сообщил малыш.

Никита каждый раз пытался быть правильным отцом и предлагал Павлику тихий час, но это никогда не срабатывало. Правда, никто и не настаивал. Павлика привозили обычно на какие-то шесть-семь часов, и тратить их на сон не хотел никто.

– Что ж, тогда я поговорю со своим знакомым по очень важному делу, а потом мы обязательно поиграем в хоккей. Ты же клюшку привёз?

– Да!

– Пока папа разбирается с делами, я могу с тобой погулять, – улыбнулась Вероника.

– А ты в хоккей умеешь играть? – нахмурился Павлик.

– Да не очень… Но ты же меня научишь?

Павлик важно кивнул.

– Я с ним погуляю, – сказала Вероника Никите. – Занимайся делами спокойно.

Никита улыбнулся, потрепал Павлика по кудрявой голове, отложил вилку и взглянул на Баринова, который на противоположном конце стола уже опустошил свою тарелку и сидел молча, свесив голову.

– Дмитрий, ты всё, закончил? Пойдём со мной! – Никита встал и махнул Баринову рукой.

Они ушли.

Да и вся столовая уже опустела.

За нашим столом остались, кроме меня, Павлика и Вероники, Филипп Корышев и Эрик. Все уже, в общем-то, поели, но продолжали сидеть ради Павлика, который, как все дети, отвлекался, баловался и никак не мог доесть. Мальчик был самостоятельный и не выносил, когда его пытались кормить или торопить.

– Всё, больше не хочу, – заявил ребёнок. – Пойдём гулять!

– Ну, пойдём! – Вероника отодвинула стул, встала, споткнулась обо что-то, подняла с пола какого-то робота и положила его на стол.

– Павел, что ж ты игрушки свои опять разбрасываешь? – укоризненно проговорил Филипп.

Мальчик виновато вздохнул.

– Ничего страшного, – сказала Вероника, подала Павлику руку, и они ушли.

Действительно, ничего страшного. Можно подумать, что робот один тут в столовой валялся. Если сейчас начать подбирать, с дюжину всякого разного наберётся.

Удивительно, как один трёхлетний ребёнок может поставить вверх тормашками десяток взрослых.