Двоедушники

Я только кулаки сжала. Разговоры о Райде у нас были под негласным запретом. С одной стороны, слишком много горя принёс он мне и Максу, а с другой стороны, если бы не его извращённый кодекс чести, в теле Корышева сейчас жили бы не Никита плюс Макс, а Никита плюс Райда. Так что, если бы Райда тогда не погиб, мне стоило бы его сейчас поблагодарить. Если бы я, конечно, успела сделать это до того, как Макс – вместе с Никитой, разумеется – осуществил бы свою вендетту и всё-таки прибил бы Райду.

– Ну, я пошёл! – виновато улыбнулся Никита.

– Ага, за завтраком увидимся.

Он вышел.

«Хреновая сваха…» Не сваха я. Я просто боюсь. Очень боюсь, что эта Маша, неожиданно свалившаяся на нашу голову, всё-таки разбудит в Никите если не давно задавленное чувство, то ностальгию по тому роману. И настанет нам троим очень весёлая жизнь. Никита, конечно, не двоеженец, но кто ж его знает… А я-то вообще получаюсь двоемужница. И мне этого любовного треугольника для счастья хватает. Превращать его в перекошенный ромб нет никакого желания.

Глава 9

Дверь в подвал у нас никогда не запиралась, поэтому я без сомнений набрала охапку одежды побольше, зная, что возиться не придётся: только толкнуть дверь и осторожно спуститься по лестнице.

Свет над крутой лестницей сработал от датчика движения. Я без проблем преодолела ступеньки и уже внизу, положив одежду на гладильный стол, включила общий свет.

Я была права. Если барабаны больших стиралок были ещё не разгружены после ночной стирки, две маленькие машины остались пустыми.

Я засунула в одну из них нашу с Никитой одежду. Теперь был шанс, что наши тряпки не сменят хозяина, сгинув в общей куче. Главное, не забыть их вовремя вынуть. Я вообще-то девушка добрая, местами даже с перебором, но вот чего терпеть не могу, так это обмена личными вещами, как в детском летнем лагере.

Диспенсер с кондиционером стоял на своём месте, благо что привинчен, а вот мешок с порошком куда-то запропал. Я встала и огляделась. В этой части подвала, кроме стиральных машин и гладилки, ещё был небольшой склад бельевых запасов и гигиенических принадлежностей. Под новый год Никита раскрутил отцовских компаньонов на щедрые пожертвования, и нам доставили огромное количество подгузников для взрослых и впитывающих простыней. Упаковки этого добра просто сложили вдоль стены рядом с коробками с постельным бельём и задёрнули этот импровизированный склад занавеской. Видимо, чисто ради эстетики.

Около этой занавески я и увидела, наконец, большой полупустой пакет со стиральным порошком. Я взяла мерный стакан и направилась набрать порошка, и тут боковым зрением заметила, как на самом краю штабеля с упаковками – как раз там, где край занавески – что-о движется.

Какой-то зелёный мешок медленно уползал под прикрытие занавески. Перед тем, как он скрылся из виду, я успела заметить не нём светоотражающую ленту.

Недолго думая – а, как известно, я всегда так и делаю – я резко отдёрнула занавеску.

Штабель пакетов с подгузниками был высотой с метр. На нём, прижавшись к самой стене, сидел мужчина в бесформенной тёмной одежде. В тот момент, когда я его увидела, он подтаскивал к себе большую пухлую куртку – зелёную, со светоотражателями на рукавах.

Мы застыли, глядя друг на друга.

– Прости, не хотел напугать, – раздался из полутьмы смутно знакомый голос.

– Да уж, такая жуть – просто слов нет, – фыркнула я. – Ты вообще кто?

Он не ответил.

– А ну-ка, вылезай! – скомандовала я.

Он не спешил.

– Давай-давай, выбирайся на свет Божий, – повторила я. – Не то придётся помощь позвать. Оно тебе надо?

Мужчина сбросил на пол свою куртку и принялся осторожно слезать, но всё-таки несколько пакетов, что лежали на самом краю, свалились на пол. Он сначала поправил всё, сложил, как было, и только потом повернулся ко мне.

Он был чуть выше меня. Чёрный спортивный костюм висел на нём, как на вешалке. Длинные каштановые лохмы, не стриженые много месяцев, да и не мытые тоже давненько. Большие настороженные карие глаза, узкое скуластое лицо, заросшее не очень длинной и не особо густой бородёнкой. Растерянно приоткрытые губы.

– Ну, привет, – сказал он с виноватым вздохом.

– Димка!.. – ахнула я в изумлении. – Баринов, откуда ты здесь?!

– Ну, вот так как-то… – пробормотал он.

Вот честное слово, за всё это время, сколько бы раз я ни вспоминала Баринова по разным поводам, я никогда не пыталась представить себе, что скажу при встрече. Не думала я, что эта встреча вообще возможна.