Двоедушники

– А скажите…

Мария повернулась ко мне и вопросительно вскинула брови.

– Скажите, это ваш отец тогда приказал замять то происшествие?

– Какое происшествие?

– Тот срыв Никиты – тогда, в интернате.

– «Срыв»?!.. – горько усмехнулась она, но тут же ответила холодно: – Я не понимаю, о чём вы.

– Никита всё мне рассказал.

– А, – равнодушно бросила она. – Как мило. И удивительно. Я была уверена: он никогда не осмелится об этом рассказать.

– Дело не в том, когда рассказать, а в том, кому.

– Тоже верно, – промямлила Мария. – Вам он рассказал даже об этом, а мне когда-то не счёл возможным настоящую фамилию назвать.

Помолчав немного, она как-то резко подобралась, приняла более официальную позу и ответила на вопрос:

– Да, отец тогда посодействовал. По моей просьбе. Приказывать, даже неформально, он ещё не мог, но связи он уже тогда имел обширные, и ему было кого просить об одолжении.

– А Никита думал, что вы просили о помощи мужа…

– Да Боже сохрани, – фыркнула она. – Раз уж вы, Лада, так много знаете о моей жизни, то скажу, что с тем человеком вообще никакие сделки были невозможны. Только разрыв.

– А с Лёхой?

– «С Лёхой»… – она снова вымученно засмеялась. – С этим совсем иначе. Этот – сам по себе человек-сделка, он из них состоит.

– Зачем же вы за него вышли? – спросила я, ожидая, что сейчас уж точно мне посоветуют заткнуться.

Но Мария улыбнулась каким-то своим мыслям:

– Есть у Алексея и некоторые несомненные достоинства, которые он, правда, демонстрирует по большей части где-то на стороне… Мои замужества – это мои ошибки. Но я вас уверяю: не самые большие и легко поправимые. В отличие от моей главной ошибки, которую уже не исправить… А это всё – да тьфу. Алексей женился на мне ради вожделенной должности. Но… – тут она взглянула на меня и лукаво усмехнулась: – Он не дурак и догадывается, что рано или поздно я не просто с ним разведусь, но и должность его займу. Причём легко и в два счёта. Мне для этого даже протекция отца не понадобится, хотя с его помощью всё встанет в один счёт. Поэтому мой муж сейчас вертится изо всех сил, чтобы оттянуть тот момент, когда мне весь этот цирк надоест…

В комнате появился Никита.

– Там всё в порядке, – уверенно сообщил он. – Теперь чердак проверю.

– Я с тобой! – рванулась я, но Никита вскинул руку:

– Не надо. Думаешь, в твоём присутствии пыли станет меньше?

Мария протянула к нему руку:

– Никита, присядь, пожалуйста! Хочу кое-что вам сказать.

Никита недовольно вздохнул, но придвинул к себе последний незанятый стул.

– Мне не хочется, – начала Мария, – иметь с вами обоими дело. Мне не очень приятно, Никита, что прошлое настолько ничего для тебя не значит, что ты легко посвятил постороннюю женщину во все подробности…

– Лада – моя жена, – перебил Никита. – А не посторонняя.

– Мне – посторонняя. Но она, по-видимому, в курсе таких событий из моей жизни, о которых я даже отцу не рассказывала! – запальчиво продолжила Мария, но вдруг осеклась, зажмурилась, провела ладонью по лицу и посмотрела на нас уже совершенно другим, спокойным взглядом. – Впрочем, мы это больше не обсуждаем, потому что это всё давно не важно. Я не знаю, когда меня перебросят на другой участок. Сама проситься не буду. Отыгрываться на вас не стану – не переживайте. Но и поблажек не получите.

– А мы просили поблажек?

– Почти просили, вопреки процедуре пытаясь улизнуть сюда без надзора, – усмехнулась Мария. – Я на самом-то деле прекрасно знаю вашу историю и историю этой квартиры. Это всё проходило в прошлом году по сводкам, плюс Алексей порой бывает в настроении рассказать пару – тройку занятных баек. Так что я знаю: именно здесь при невыясненных обстоятельствах убили предыдущего начальника вашей дружины, а немного раньше здесь при столь же загадочных обстоятельствах погиб опытный и очень добросовестный парень-надзиратель. Я в курсе, что хозяин этой квартиры – кикимора второй группы с особым статусом. Я знаю, что он также вот-вот отсудит себе право проживать со своим ребёнком. Я всё это давно знала. Не знала я лишь то, что этот человек – ты. И если бы от меня зависела возможность разобраться в этих событиях от начала и до конца, я уже давно выяснила бы всю правду. Алексей как будто бы не заинтересован в этой правде. А значит, он или уже знает её, но ему выгоднее всё скрыть, или не хочет знать, подозревая, что огребёт больше проблем, чем лавров… Мне известно, что вы так или иначе – любимцы питерской дружины. Вы можете рассчитывать на определённые послабления только потому, что у вас здесь старые дружеские связи…

Я слушала её, и у меня крепла уверенность, что да, эта дама карьеру сделает в два счёта, а то и в один, а Лёхины амбиции под её каблуком только чваркнут.

– …Немного странно, конечно, – продолжала рассуждать Мария, – что вы обосновались в лесной глуши. Нет, я признаю, что ваша коммуна – идеальный способ добровольной поднадзорной изоляции. Ваш опыт будут распространять и здесь, и за границей. Но я не понимаю, что там делаешь ты, Никита. С твоим-то особым статусом, с твоим образованием, менталитетом и страстью к одиночеству… Я категорически этого не понимаю.