Двойная игра

Для Мака Болана отнюдь не было тайной, что Америка буквально напичкана советскими шпионами, скрывающимися под масками дипломатов в посольствах и консульствах Вашингтона, Нью-Йорка и других городов, в ООН и множестве других международных организаций и миссий. Но наиболее грязные дела лежали на совести нелегальных агентов, которые хотя и не пользовались дипломатической неприкосновенностью, но зато имели в США полную свободу передвижения и действий, свои дома и квартиры, многие — даже семьи, что отводило от них подозрения. Разумеется, до определенного времени.

Подозрений Броньолы оказалось достаточно для того, чтобы Болан забеспокоился, но тем не менее это было всего лишь предчувствие, не дающее никаких намеков на то, с чего начинать работу. Версия относительно неправильной оценки истинного статуса болгарских шпионов выглядела заманчиво. КГБ использовало болгар повсюду: от доставки сообщений до организации покушений. Как бы интересно ни выглядела эта версия, зацепок не находилось и здесь, пока Элбрайт не переворошит архивы. Но Болан не привык сидеть сложа руки.

В идее наблюдения за тихой улочкой, на которой располагалось болгарское дипломатическое представительство, особого смысла не было, Но все же это оставляло надежду. Особняк, в котором помещалась миссия, был роскошен и находился в центре тенистого квартала, граничившего с Пятой улицей. Как и большинство посольств, это здание неусыпно охранялось.

Болан, разумеется, не собирался проникать внутрь посольства. Отнюдь не потому, что это была суверенная территория Болгарской Народной Республики. Нет, это не помешало бы Маку Болану, если бы у него появилась такая необходимость. Просто то, что он искал, по его мнению, находилось совсем в другом месте. Рано или поздно кто-нибудь из посольства должен был привести его туда, где было ЭТО. Если, конечно, болгары вообще имеют отношение к его заданию. А если это так — на что он надеялся, — то, следовательно, они должны иметь контакты с КГБ.

Русские — очень талантливые разведчики. Они никогда не доверяли плодам цивилизации, и средствам связи в том числе. Вся секретная разведывательная информация передавалась исключительно через курьеров. И уж по этой части не было лучших специалистов, чем болгары. Поэтому Болан установил наблюдение за особняком.

Вероятность того, что любые операции болгарских дипломатов находятся под контролем КГБ, была очень велика. Только в Вашингтоне русских резидентов существовало около десятка. Болан отдавал себе отчет в том, что это игра вслепую и ставки очень велики. Если он ошибется и выследит не того человека, то настоящая дичь ускользнет. Терпение и проницательность были его оружием, единственным оружием, которое помогало ему в его одиноких Крестовых походах.

Болан остановил арендованный "додж" в тени деревьев, на расстоянии квартала от посольства. Он не мог сказать точно, как будет выглядеть то, чего он ждал, но он был уверен, что отличит ЭТО, когда оно появится в поле его зрения. Настала уже полночь, и транспорт в этом районе почти не ездил, но Болан считал, что для наблюдателя в данной ситуации трудно придумать более подходящее время. Еще он был уверен, что курьером, если таковой вообще существует, окажется человек, внешне наименее подозрительный для окружающих. Это ему подсказывал собственный опыт.

В половине второго ночи мимо "доджа" Болана прошуршал длинный лимузин с развевающимися болгарскими государственными флажками на капоте. Машина мягко притормозила и остановилась у железных ворот посольства, через мгновение она исчезла за высокими, глухими стенами. Без всякого сомнения, это один из местных тузов возвращался с очередного приема, которые, казалось, были основной обязанностью дипкорпуса. Дорогая еда и напитки, громкие слова и картинные жесты не имели — это поймет и младенец — ничего общего с решением международных проблем. Болан же, вообще, не понимал, какая польза от всей этой дипломатической братии.

Когда большой автомобиль растворился в темноте двора, тяжелые ворота бесшумно закрылись и на улице вновь воцарилось безмолвие. В течение следующего часа не произошло ничего, заслуживающего внимания. Изредка по улице проезжали случайные автомобили, несколько машин припарковалось около частных особняков, расположенных по соседству с посольством.

Ровно в три маленькая дверь караульного помещения посольства открылась настолько тихо, что Болан чуть было не упустил из виду человека, вышедшего на улицу. На нем было длинное пальто, тяжеловатое для этого времени года. Он торопливо зашагал по противоположному тротуару в направлении машины Болана. Незнакомец, очевидно, очень спешил, стараясь, однако, не показывать этого и не привлекать внимания. Его шаг постепенно ускорялся, пока не стал напоминать спортивную ходьбу, но вот вдруг человек остановился и стал продолжать движение уже значительно медленнее. Сомнений не оставалось — это был ОН.