Двойная наживка

Окунь медленно заскользил к лещу, которым Скинк его приманивал: лихорадка сменилась решимостью. Пальцы Скинка разжались и выпустили приманку, которая мгновенно исчезла в белой пасти, но рыба не уплыла прочь, а Скинк не отдернул руку.

К изумлению Гарсии, он взял окуня за нижнюю губу, вытянул из пруда и осторожно положил на колени.

— Тише, тише, мама, — говорил Скинк. В лодке рыба раздувала жабры и судорожно хватала воздух, но не сопротивлялась.

Гарсия подумал, что это был потрясающий экземпляр — около тридцати фунтов радужно переливающихся мускулов.

— Сержант, — сказал Скинк, — поздоровайся с Квинни.

Гарсии не хотелось показаться грубым, но у него не было желания беседовать с рыбой.

— Ну же, — понукал его Скинк.

— Привет, Квинни, — сказал полицейский без особого энтузиазма. Он был очень рад, что его лейтенант не может видеть его за этим занятием.

Скинк держал большой палец одной руки согнутым на нижней губе окуня, а другую руку положил под раздутое бледное брюхо. Он поднял окуня и подержал на плече, как бочонок.

Лицо Скинка было совсем рядом с пастью чудовищного окуня, и Эл Гарсия поймал себя на том, что не может отвести глаз от рыбы, человека и чучела совы.

Будто лаская щенка, Скинк прижался щекой к покрытой чешуей жаберной пластинке Квинни.

— Познакомься с новым боссом, — шепнул он рыбе, — встреть его так же, как старого.

Эл Гарсия не понял, о чем он говорит.

* * *

Преподобный Чарльз Уиб прибыл на Озера Ланкеров как раз к тому моменту, когда погибала вторая партия рыбы. Гидролог выглядел пришибленным, но единственное, что он мог сказать — это, что сделать ничего нельзя. Уиб стоял под серым небом рядом с молодым ученым и с берега наблюдал, как на поверхность всплывала из скверной воды одна рыба за другой. Он считал их по мере появления и насчитал семьдесят пять. Уиб повернулся и зашагал назад к типовому городскому дому, который был использован в качестве штаб-квартиры турнира.

— Отмени завтрашний показ озер прессе, — рявкнул он на дьякона Джонсона, который послушно юркнул за свой «Ролодекс».

Уиб спросил гидролога:

— Сколько часов прожила эта партия?

— Восемнадцать, сэр.

— Черт. — Теперь на Озера Ланкеров надо было доставить четыре тысячи молодых окуней, и Чарли Уиб был глубоко озабочен. Потому что теперь он мыслил в другой категории — кратковременной.

— Я могу достать еще две тысячи, — сказал он гидрологу.

— Я бы вам не советовал, — ответил молодой человек. — Вода пока еще не соответствует требованиям.

— Что значит «не соответствует»? Вы хотите сказать, что этой рыбе было бы лучше в сточной канаве?

— Ну, я не стал бы заходить настолько далеко, чтобы утверждать это, — ответил гидролог.

— Ладно, бюрократ, давай-ка обсудим эти скверные новости.

Уиб закрыл дверь своей приемной и сделал молодому человеку знак сесть на чиппендейловский стул.

— Вам нравится этот домик? Нравятся эти двери в атриум, это окно фонарем, где можно завтракать, этот потолок, похожий на потолок собора? Я еще не упомянул солнечный подогрев? Видите, я должен продать двадцать девять тысяч таких домиков-малюток, а как раз сейчас продажа проходит очень медленно. Она пойдет еще медленнее, если у меня появится проблема дохлой рыбы, понимаете?

Чарли Уиб сделал две глубокие затяжки сигаретой:

— Я, сынок, продаю здесь новую Флориду. Последние земли на границе. Мои покупатели — простые люди. Они предпочитают рыбачить, а не жариться на пляже до состояния изюма. Озера Ланкеров — это место, которое они оценят. Там будет сообщество людей, которые хотят жить на лоне природы. Понимаете? Выйти из дома через черный ход с удочкой и тут же ее забросить и вытащить огромную рыбину. Вот как я себе это представлял, но сейчас…

— Мы говорим о сточной канаве, — сказал гидролог упрямо. — Я произвел еще некоторые тесты, очень сложное химическое сканирование. В этой воде есть токсины, которые способны превратить Ист Ривер в застойный пруд. Концентрация токсинов в донном иле такая, что ее можно занести в книгу рекордов Гиннеса.

— Как? — взвыл Чарли Уиб. — Как вода может быть отравлена, если мы взяли пробы заранее?

— Меня это тоже удивило, — ответил гидролог. — Потом я обратился к архивам. Это место, преподобный Уиб, где теперь озера, было прежде свалкой.

— Свалкой?

— Одной из величайших и худших свалок, — ответил гидролог мрачно. — Четыреста акров тины, резины, диоксинов. Назовите это, как вам угодно.

— Господи! — сказал Чарли Уиб. Он не имел обыкновения бросать на ветер такие слова.

— Если использовать лексику неспециалистов, — заключил гидролог, — то в течение двадцати четырех лет копилась ферментированная кислота для батареек.