Двойная наживка

Скинк ехал на заднем сиденье патрульной машины для того, чтобы не привлекать внимания. В каком-то смысле он был похож на заключенного.

— Спасибо за предложение, — сказал он, — но мы собираемся на турнир в Луизиану.

Джим Тайл понимающе кивнул.

— Поезжай.

Проехать по улице Бурбон было прекрасно. Но рыбачить в заболоченном рукаве озера было нечто совсем иное.

— Держи ушки на макушке, пока меня не будет, — сказал Скинк. — Я бы держался подальше от Морганова Болота.

— Не беспокойся.

Скинк мог заметить, что Джим Тайл волновался. Он отметил его рассеянность, когда патрульный сидел за рулем: езда — была последним, о чем он думал. Он едва выжимал шестьдесят миль.

— Ты думаешь обо мне или о себе? — спросил Скинк.

— Я думаю о том, что произошло вчера утром, — сказал Джим Тайл. — Примерно через двадцать минут после того, как я отвез вас, я наткнулся на грузовик-пикап, который чуть не повредил мне радар.

— М-м-м, — сказал Скинк так, будто не было ничего, что бы интересовало его меньше.

— Я выписал ему штраф за то, что он делал девяносто две мили. Парень сказал, что опаздывает на работу. Я спросил, где он работает, и он ответил, что на лесопилке. Я сказал, что он, должно быть, новичок, и он ответил «да», именно так. Я сказал, что, вероятно, это был его первый рабочий день, потому что он ехал в противоположную сторону, и на это он ничего не ответил.

— Ты когда-нибудь видел этого парня раньше?

— Нет, — сказал Джим Тайл.

— Или этот грузовик?

— Нет. На нем были номера Луизианы. Приход Джефферсон.

— М-м, — сказал Скинк.

— Но знаешь, что было любопытно, — сказал Джим Тайл. — На переднем сиденье лежала ружейная обойма. Ружья не было, просто обойма. Тридцать кругленьких. Думаю, это подошло бы для Руджера. Человек сказал, что ружье украли из машины в Уэст Палм. Какие-то ниггеровские пострелята…

Скинх нахмурился.

— Он сказал это прямо тебе в лицо? Ниггеровские пострелята? Что ты, черт возьми, сделал, Джим, когда он это тебе сказал? Надеюсь, расколол его гнусный череп пополам?

— Нет, — ответил Джим Тайл. — И знаешь, что еще было странно? Я заметил две посудины с кофе на переднем сиденье. Не одну, а две.

— Может быть, ему очень хотелось пить, — сказал Скинк.

— Или, может быть, вторая была не для него. А для его приятеля? — Патрульный выпрямился на водительском кресле, зевнул и расправил руки. — Может, приятель этого парня был с ружьем. Может, там произошла какая-то неприятность на дороге и с ним что-то случилось.

— У тебя чертовское воображение, — сказал Скинк. — Тебе бы сценарии писать для кино.

Не было смысла рассказывать другу об убитом. Когда-нибудь, возможно, это будет необходимо, но не сейчас, у патрульного и так был забот полон рот.

— Так ты узнал имя этого парня, шофера? — спросил Скинк.

Джим Тайл кивнул.

— Томас Керл.

— Не верю, что он работает на лесопилке, — заметил Скинк.

— И я не верю.

— Может, поспрашивать в Новом Орлеане?

— Если не трудно, — сказал Джим Тайл. — Мне любопытно.

— Не осуждаю тебя. У этого человека есть причины лгать полицейскому. Посмотрю, что смогу раскопать.

Последние десять миль они проехали молча: Джим Тайл, желал, чтобы Скинк сейчас же раскололся и рассказал ему обо всем, но он знал, что есть серьезные причины, почему тот этого не делает. Патрульный был уверен, что второй человек был мертв.

Подъехав к терминалу, Джим Тайл сказал:

— Этот Декер… ты должно быть, считаешь, что с ним все в порядке?

— Кажется, достаточно крепкий парень.

— Помни только, что у него, другие задачи. Он не на тебя работает.

— Может, и работает, — сказал Скинк. — Но только не знает этого.

— Пока еще, — сказал Джим Тайл.

* * *

Р. Дж. Декер вышагивал перед стойкой Истерн Айрлайнз, когда ввалился Скинк, похожий на велосипедиста, неправильно распорядившегося всеми своими амфетаминами. Все же Декер был вынужден признать, что в его облике было заметно некоторое изменение к лучшему.

— Я принял ванну, — сказал Скинк. — Это не вызывает у тебя чувства гордости?

— Спасибо.

— Ненавижу самолеты.

— Пошли, объявили посадку на наш рейс.

У ворот на летное поле Скинк вступил в пререкания со служащей, которая не разрешила ему пронести его снаряжение для подводного плавания.

— Оно не поместится под сиденьем, — объясняла она.

— Я покажу вам, где оно поместится, — ворчал Скинк.

— Сдай резервуары в багаж, — сказал Декер.

— Они там взорвутся, — запротестовал Скинк.

— Они купят тебе новые.

— Наши грузчики очень осторожны, — бодро сказала служащая.

— Троглодиты! — сказал Скинк и побрел к самолету.

— Ваш друг сегодня утром немного не в духе, — заметила служащая, беря у Декера посадочный талон.

— Он боится летать. Ничего, утрясется.

— Надеюсь. Вы можете ему сообщить, что у нас на борту вооруженный полицейский.

«О, конечно, — подумал Декер. — Что за прекрасная мысль». Он нашел Скинка, усевшегося в последнем ряду хвостовой секции.

— Я выторговал эти места у пары католических миссионеров, — объяснил Скинк. — Это самое безопасное место, если самолет начнет падать, последний ряд. Где твое фотографическое снаряжение?

— В чемодане. Не беспокойся.

— Ты не забыл треногу?

— Нет, капитан.