Двойная сплошная

- Что, правда? – тут же подхватила это предположение вездесущая Дашка. Я лишь повторила ее жест, закатив глаза и отвернувшись в сторону окна, говоря тем самым, что не намерена обсуждать с ней свою личную жизнь.

А за окном тем временем расцветало бабье лето. Солнце играло искрами на опавших желтых и красных листочках, ветер гонял по земле дорожную пыль, а температура воздуха давала всем местным жителям получить еще одну порцию тепла за этот год.

Первокурсники, получившие свои учебные планы и напутствия на ближайшие несколько лет, смеясь, шли через парковку и делились новыми впечатлениями. Первый шаг во взрослую жизнь был сделан и теперь многие из них начинали все с чистого листа.

Мне нравилось смотреть на них. Новички всегда выглядят намного воодушевленнее, чем мы, отсиживающие положенное время в аудиториях студенты. До первой сессии и нам университет казался чем-то безумно веселым и интересным. И я точно знала, что они сейчас считали так же.

Толпа веселых первокурсников, эмоционально размахивающих руками, скрылась за поворотом спустя пару минут, так что мне пришлось перевести взгляд на другую движущуюся фигуру. Мужскую. Одинокую. Темноволосый парень в черной футболке стремительно пересекал парковку, не глядя по сторонам. И эту походку я отлично знала, потому, как уже успела ее изучить из окна своей комнаты.

Это был Рома. Мне бы не требовалось даже иметь стопроцентного зрения, чтобы сказать, что это он. Я просто знала это.

Аморский пересек большую парковку достаточно быстро, на ходу вынимая из кармана ключи и нажимая на брелок сигнализации. Неподалеку моргнула поворотниками знакомая машина. По Мустангу этого парня я тоже успела соскучиться. Мне не хватало его скорости и запаха дорогого кожаного салона.

Подойдя к своему черному коню, брюнет остановился на несколько секунд, а затем вынул из второго кармана джинсов мобильник и стал быстро стучать по экрану пальцем.

«Значит, телефон у него есть. Только номер для меня больше недоступен», - подумала ревностно я, кусая нижнюю губу.

- Знаешь, а я ведь тоже влюбилась этим летом, - продолжала ворковать где-то на заднем плане Дашка, и мне в очередной раз захотелось поставить ее на беззвучный режим. Эта трещотка порой очень утомляла.

Я мельком взглянула на приятельницу и послала ей слабую улыбку в надежде на то, что она поймет, насколько мне сейчас хочется отгородиться от ее голоса. Однако Даша была либо очень несообразительной, либо чересчур умной и себялюбивой, что не стала прекращать своего очередного рассказа, даже когда я вновь отвернулась от нее и стала наблюдать за происходящим за окном.

Аморский, убрав обратно свой мобильник, облокотился обеими руками на автомобиль и опустил голову вниз. Так, будто решал сложную задачу: сесть ли за руль и уехать или же вернуться обратно и отсидеть еще пару часов в стенах учебного заведения.

Слегка хлопнув ладонью по крыше Мустанга, Рома вновь выпрямился и поднял глаза на здание университета. Его взгляд устремился четко на то окно, через которое я сейчас наблюдала за ним. И я бы рада думать, что он вновь сумел отыскать меня среди нескольких десятков одинаковых окон, но увидеть меня он, конечно же, не мог. Расстояние и отражающая поверхность стекол в светлое время суток не позволяли этого сделать. Зато я прекрасно могла видеть его и желать оказаться там, рядом с ним.

Но у судьбы были иные планы на наш счет. Вопреки моему желанию, Аморский открыл дверь авто, залез внутрь и недолго думая, нажал на газ, уезжая с парковки, ни разу при этом не притормозив.

Глава 54.

Не было ни дня с той встречи, чтобы идя в университет с утра, я не прошла мимо парковки в поиске черного Форда. Не было ни минуты, чтобы проходя по коридору, я не оглядывалась, как какая-нибудь сумасшедшая с прогрессирующей паранойей.

Я сходила с ума. В самом прямом смысле этого слова. И замечала это не только я, но и все мое окружение, которое раз за разом не уставало повторять слова о том, что со мной что-то не так. Особенно Дашка, которой очень приглянулось предположение Лёхи о том, что я влюбилась. Я старалась отрицать этот факт, потому как по-прежнему считала, что это не так, но меня никто не хотел слушать.

Так что в один из дней я просто решила, что мне плевать. Буквально на все. Я превратила все свои чувства в камень и дала установку жить дальше, как и прежде.

Ведь я этого добивалась, верно?

Чтобы все стало как раньше, и в моей жизни не было отвлекающих моментов, готовых в любой момент выбить меня из колеи.

Только вот и от колеи этой ничего уже не осталось. Я собственноручно уничтожила ее, находясь там, вдали от дома и своей семьи. И на удивление поняла, что это не так страшно. Да и родители со временем вроде бы начали свыкаться с моим мнением. Не до конца, да. Но все же мы вместе работали над этим изо дня в день, стараясь находить общий язык, который не могли изучить всю мою жизнь.