Двойная жизнь волшебницы

Василий так оторопел, что вначале ему даже показалось, что все сказанное Анфисой ему просто послышалось. Хотя с чего бы, ведь на поминках он выпил всего пару рюмок, да и то лишь затем, чтобы не обидеть дух старой Виллины. Сам Василий спиртное не любил. И бутыли с самогоном, который гнала его мама, и канистры со спиртом, который приносил с работы он сам, томились в подвале их дома, чтобы было, чем расплачиваться с рабочими, которых в сезон приходилось нанимать для уборки хотя бы той же картошки.

– Куда это ты собралась? – спросил он у Анфисы. – Я чего-то не понял.

– Ехать мне надо, Васенька. Бабушка слово с меня взяла, что полученную от нее силу я для дела использую.

– Ну так, ясень пень, что для дела. Лечи людей, как тебя Виллина учила. Я разве против? Я совсем не против, да и в хозяйстве прибыль.

– Не о том ты думаешь, Вася, – с досадой произнесла Анфиса. – Впрочем, всей правды обо мне и моем отце с матерью ты ведь не знаешь, не за что тебя винить.

– Так ты мне расскажи!

И тут впервые в жизни Анфиса заговорила с женихом о том, каким человеком был ее отец. По ее словам получалось, что отец ее был уникальным – умным, честным и добрым.

– Но он был слаб. Слаб здоровьем, слаб волей. То есть не то чтобы совсем слаб, но противостоять злым людям все же не мог, не умел. Особенно если эти люди были его собственными родными отцом, матерью и братом!

Так вот о каких родственниках говорила Анфиса! Ближе и не придумаешь.

– Отец Анфисы был художником, по ее словам, человеком очень талантливым. Но его таланту не дали развиться. Сразу же после того, как отец и мать Анфисы стали жить вместе и у них появилась Анфиса, отца ее упекли за решетку.

– Он попал в тюрьму?! – ахнула Кира.

– Хуже.

– Что же может быть хуже тюрьмы?

– Отца Анфисы его добрые родственнички упекли в психушку!

– Но за что?

– Анфиса сказала, что это была их месть за то, что он не послушался их приказов и все равно женился на ее матери.

Ах вот в чем дело!

– Отца Анфисы назвали сумасшедшим за его связь с женщиной, которую его семья не одобрила. Все они считали Милу, мать Анфисы, не ровней себе, а когда отец Анфисы уперся и заявил, что они обязаны принять его избранницу в семью, просто упекли его в психушку!

– Но как же так? – усомнилась Кира. – Родного сына? И потом… здорового психически человека в сумасшедший дом не запрячут. Обязательно должны иметься какие-то показания для госпитализации.

Кира говорила это не просто так. Она отлично помнила, как их соседка – бедная Верка – пыталась упечь хоть на короткое время своего муженька – Артема, пьяницу, дебошира, который к тому же подсел на наркоту и в состоянии алкогольного и наркотического опьянения неоднократно бил и даже пытался убить свою жену. Приняв на грудь, мужчина становился совершенно неуправляем, буен и дик. Он был однозначно опасен для окружающих, но тем не менее врачи его забрать с собой не захотели.

– Вытрезвители все закрыты. В больницу мы его такого не возьмем. Если он у вас состоит на учете в психоневрологическом диспансере, вызывайте их «неотложку». А нет, тогда обращайтесь в милицию. Ваш муж не пьян, он не псих, значит, им должны заняться менты.

Но милиции Верка боялась еще больше, чем мужа. Потому что в милиции у него работал родной брат, который хотя и задерживал брата, но Артем наутро выходил из обезьянника таким злым, что бил жену даже в трезвом состоянии.

Кира рассказала эту историю Васе, но парень сделал из нее совсем другой вывод.

– Ну вот, у вашего мужика брат в милиции работал, а брат Анфискиного отца, поди, врачом был! Или еще кто из знакомых. У нас ведь так, если знакомый человек попросит, да еще и «проплатит» эту свою просьбу, запросто выполнят!

И все же у Киры оставались сомнения. Совсем не так просто запихнуть в сумасшедший дом здорового человека. Ведь есть же всякие врачебные комиссии, которые проверяют, кто и как лечится за государственный счет. Есть наблюдающие, есть другие врачи, которые быстро поймут, что вновь поступивший в их отделение человек совершенно нормален и в лечении не нуждается.

Другое дело, если человека хочет удержать в сумасшедшем доме некая могущественная организация, имя которой называть не будем. Тогда дело другое. Тогда и врачи будут заранее предупреждены, что в их отделение поступает пусть и не больной, но потенциально опасный для других людей и даже всей страны человек. Ну и относиться к нему будут соответственно. А после проведенного курса лечения современными препаратами когда-то здорового человека будет очень трудно отличить от человека больного.

Он будет вялым, заторможенным, и его реакции будут контролироваться действием принимаемого им препарата. Так что отличить, кто тут еще месяц назад был болен, а кто здоров, вряд ли уже удастся.

– Ты уверен, что отца Анфисы упекли в дурку именно его родственники?

– Да откуда мне знать, как там у них дело было? – удивился Василий. – Но во всяком случае, сама Анфиса была в этом уверена. И я вам с ее слов пересказываю.