Двойник

Удары шли хорошо наработанными сериями по два-три в каждой. Короткие и длинные, прямые и боковые. Казалось, Макар решил за несколько десятков секунд показать все, на что он способен, и закончить бой классическим нокаутом.

"Ах, ты ж, сука!" — почувствовал Андрей прилив злости. Разозлила его вовсе не боль в губе от пропущенного свинга, а настоящая ненависть, с которой здоровяк обрушил на явно слабого противника весь свой арсенал, довольно неплохого, следует признать, качества.

Будь на месте Андрея настоящий артист, без сомнения он уже минимум пару раз имел бы все шансы уплыть в спасительное забытье. Однако Андрей, к своему искреннему изумлению, сумел кое-как отразить первый натиск оппонента. Используя разницу в весовой категории, Андрей кружил по рингу, не давая противнику возможности сблизиться, чтобы нанести коронный удар. Маневрировал, кружа по рингу, подставлял перчатки, уклонялся весь первый раунд.

Гонг застал Макара в яростной атаке. Непонятная увертливость жертвы разозлила его всерьез. Теперь он шел вперед, словно танк, не обращая внимания на возможную контратаку, всеми силами стараясь загнать противника в угол и поставить, наконец, точку.

— Двигайся, двигайся, — вновь затеял бессмысленную скороговорку секундант, размахивая перед сидящим на табурете Андреем полотенцем. — Еще хотя бы один раунд продержись. А там я полотенце брошу. Все не так обидно.

— Я тебе брошу, — Андрей неловко ухватил говорливого помощника за ворот спортивного костюмчика и подтянул к себе. Он внимательно глянул в глаза вмиг онемевшего секунданта, оттолкнул и поднялся, вглядываясь в череду лиц, следящих за схваткой.

Гонг звякнул, когда Андрей уже стоял посреди ринга, ожидая неторопливо выходящего из своего угла Макара.

— Сейчас я тебя убивать буду, — оскалился тот и демонстративно, явно играя на публику, выплюнул капу. — Больно жирно тебе будет, — произнес бывший пограничник и чуть приподнял руки, лишь изобразив стойку.

— Ну, тебе жить, — недобро усмехнулся Андрей, делая короткий танцующий шаг. Дернул противника левой, уводя на блок его руку, и с силой, вложив в удар не только вес, но и движение бедер, провел хлесткий, разящий удар в подбородок недруга.

Макар замер, а потом медленно, неловко, словно потеряв вдруг опору, рухнул на задрожавший настил.

Не дожидаясь предостерегающего жеста судьи, Андрей двинулся в свой угол и протянул перчатки стоящему столбом ассистенту.

А в зале творилось невообразимое. Похоже было, что публика бесновалась всерьез, совсем позабыв, что исполняет отведенную ей роль массовки. Мелькнул в толпе рыжий всклокоченный ворох волос примадонны, раскрытый в сердитом крике рот ее долговязого спутника, явно огорченного проигрышем Макара.

Дальнейшее один в один напомнило Андрею эпизод из культового фильма времен перестройки про неудачливого "макаронника" Рокки, уложившего-таки хваленого Ивана на исходе их неравной схватки.

Квадрат ринга, ставший вдруг тесным от обилия взобравшихся на него людей. Оператор с его камерой, крабом пятящийся к канатам в поисках оптимального ракурса.

Из толпы вывалился похожий на седого потрепанного гамадрила мужик, явно импортного происхождения.

— Гуд, вери гуд, — произнес он и добавил длинную фразу на испорченном английском. Затем хлопнул Андрея по плечу и показал выставленный вверх большой палец. Блеснул миллионом огней громадный перстень на безымянном пальце.

— Вы были превосходны… — затараторил из-за спины обезьяна-толмач-переводчик. — Настоящий боец.

— Поверьте, господин Краун знает, что говорит. Он один из крупнейших промоутеров боксерских поединков в мире, — добавил переводчик уже от себя.

— Передайте господину Крауну, что я очень высоко ценю его мнение, — вежливо отозвался Андрей.

Он глянул в угол противника, где сидел мало что соображающий Макар.

— Ничего, оклемается, — успокоил себя Андрей.

Рефери поднял руку победителя. Съемка эпизода окончилась. Публика потянулась к выходу, чтобы перекурить и обменяться мнением перед началом съемок новой схватки.

Воспользовавшись моментом, Андрей выскользнул из кольца горячо поздравляющих его с победой людей.

Глава 9

— Можно подумать, что я выиграл пояс чемпиона, — недовольно пробурчал Андрей, терпеливо ожидая, когда гримерша смоет остатки грима.

— Простите, Андрюша, — нарушила молчание та, проводя салфеткой по его скуле. — А зачем вы подтяжку сделали?

— Почему вы так решили? — ушел от прямого ответа Андрей.

— Так я вас в прошлом месяце для съемок гримировала, — отозвалась женщина. — У меня память профессиональная. Двадцать лет ведь уже с лицами дело имею. Отличная, нужно отметить, работа. Не иначе в Германию ездили? — она на мгновение задержала руку. — Хотя… следов-то, и вправду, не видно. Даже немцы еще так не работают. И все-таки вы как-то изменились. Неуловимо, на первый взгляд, но… Вот линия волос, вроде, чуть иначе смотрится, и рисунок щеки…

— Ой… Анна Петровна, скажете тоже… — Андрей осторожно улыбнулся. — Вы не забывайте, что меня пять минут назад как грушу колотили. Вся физиономия словно чужая. Заплывать начала, потому и кажется.