Двойник

Актеру ведь часто хочется повозиться с текстом своей роли, только шансов ему почти никогда не выпадает.

Я никого не допустил к прослушиванию своей речи, кроме Пенни, и потребовал от Дака устроить так, чтобы ее нельзя было услышать где-нибудь в другой части корабля, хотя и подозреваю, что он все же обвел меня вокруг пальца и подслушал. Пенни расплакалась уже после трех первых минут, а к тому времени, когда я кончил (речь длилась двадцать восемь с половиной минут — ровно столько, сколько мне выделили), она была на грани обморока. Я, конечно, не позволил себе вольничать со славной экспансионистской доктриной, провозглашенной ее официальным пророком — Джоном Джозефом Бонфортом. Я просто заново воссоздал и речь, и манеру, в которой она произносилась, используя для этого отдельные абзацы из других его речей.

И вот ведь какая странная штука — произнося ее, я верил каждому сказанному в ней слову.

Но какая же это была роскошная речь, друзья мои!

Потом мы все вместе прослушали эту запись, сопровождаемую моим изображением в натуральную величину. Среди нас был и Джимми Вашингтон, что заставило Билла Корпсмена держаться в рамках приличий. Когда все кончилось, я спросил:

— Что скажете, Родж? Надо ли что-то вырезать?

Он вытащил изо рта сигару и ответил:

— Нет. Если вам угодно выслушать мой совет, Шеф, я посоветую все оставить как есть.

Корпсмен снова выскользнул из каюты, но зато мистер Вашингтон подошел ко мне со слезами на глазах — а надо сказать, слезы в космосе в состоянии невесомости — большое неудобство, так как им некуда падать — и сказал:

— Мистер Бонфорт, это было прекрасно!

— Благодарю вас, Джимми.

А Пенни вообще не могла произнести ни слова.

После окончания прослушивания я был в полном отпаде. Триумфальный исход представления всегда превращает меня в выжатый лимон. Я проспал как убитый больше восьми часов и проснулся только от воя сирены. Еще перед сном я привязался ремнями к койке — терпеть не могу в состоянии невесомости болтаться во сне туда-сюда по каюте. Так что я продолжал лежать не двигаясь. Однако я и понятия не имел, что мы так скоро стартуем, а потому сразу же после первого предупреждения вызвал капитанскую рубку.

— Капитан Бродбент?

— Одну минуту, сэр, — услышал я голос Эпштейна.

— Слушаю, Шеф, — ответил мне тут же Дак. — Мы стартуем точно по расписанию. Согласно вашим распоряжениям.

— Что? Ах, да, разумеется.

— Думаю, мистер Клифтон сейчас зайдет к вам.

— Отлично, капитан. — Я снова откинулся на подушки и стал ждать.

Сразу же после старта, когда сила тяжести достигла одного g, в каюту вошел Родж Клифтон. Я никак не мог определить выражение его лица — на нем одновременно читались триумф, тревога и недоумение.

— Что случилось, Родж?

— Шеф! Они нас перехитрили! Правительство Кироги ушло в отставку!

Глава 7

Голова у меня была все еще затуманена сном, и мне пришлось как следует потрясти ею, чтобы понять, что произошло.

— Из-за чего шум, Родж? Разве не этого вы добивались все это время?

— Конечно, конечно, но… — он замялся.

— Что «но»? Ничего не понимаю. Вся ваша команда многие годы трудилась и хитрила, пытаясь добиться именно такого результата. Теперь вы его получили и почему-то разыгрываете из себя невесту, которая неожиданно потеряла уверенность в том, что ей действительно хочется идти под венец. В чем дело? Грешники вроде бы низвергнуты, праведники торжествуют. Разве не так?

— Сразу видно, что вы еще слабо разбираетесь в политике.

— Еще бы! После того как меня забаллотировали на выборах в звеньевые отряда бойскаутов, я потерял все свои амбиции.

— Тогда знайте, что правильный выбор момента действий в политике — это все!

— Мой папаша говаривал то же самое. Послушайте, Родж, прав ли я, предположив, что вы предпочитаете, чтобы Кирога пока оставался у власти? Вы сказали, что он перехитрил вас.

— Попытаюсь обьяснить. Мы надеялись поднять вопрос о вотуме доверия и, победив, добиться проведения всеобщих выборов, но все это в более удобное для нас время, когда мы будем полностью уверены в победе на выборах.

— Ага! А сейчас, значит, уверенности в победе у вас нет. Вы полагаете, что Кирога может обойти вас и снова встать у власти на следующие пять лет или, в крайнем случае, сохранить прочные позиции в Ассамблее?

Клифтон задумался.

— Нет, я считаю, что у нас недурные шансы на выигрыш.

— Что? Знаете, я плохо соображаю спросонья. Вы что же, не хотите победы?

— Конечно, хотим, но вы не понимаете, каковы последствия отставки правительства в данный момент.

— Действительно не понимаю.

— Видите ли, правительство, находящееся у власти, может назначить всеобщие выборы в любой день своего пятилетнего срока правления. Обычно оно выбирает для этого самый, по его мнению, подходящий момент. Однако оно никогда не уходит в отставку в промежуток между объявлением о сроке будущих выборов и самими выборами, если, конечно, его к этому не принудят. Это понятно?

Я, хоть политикой не интересуюсь, все же понял, что и в самом деле произошло нечто странное.

— Кажется, да.