Двойник для шута

Маг уставился на исполина Аластера огромными, круглыми, немного испуганными глазищами.

— Нет, все-таки ты рехнулся немного. Этого же просто нельзя делать! Или, постой… может, я тебя неправильно понял? Скажи, что ты имеешь в виду.

— Правильно понял, правильно. Ведь мы с тобой старые приятели. Но хватит эмоций. Что конкретно скажешь?

— Дай подумать, — сказал маг. — Дело, конечно, нужное. А если посылать корабль и посольство, то потеряем месяц, а то и все два.

— Это ты размахнулся, — махнул рукой Аластер. — Корабль так быстро не доберется. Да и по горам тоже дорога не близкая. Короче, я все больше и больше склоняюсь к этому варианту.

— А о последствиях ты подумал?

— По-моему, все возможные последствия случились раньше причин. У нас остался последний близнец — и никакой надежды двинуться дальше в расследовании, если мы его еще затянем. Что-то мне подсказывает, что времени у нас ох как мало.

— Прав ты, прав, всегда прав — был, есть и будешь. Но страшно мне.

— А тебе-то чего? — удивился он.

— Наверное, по привычке. Ну что же, ваша светлость. Давайте мне половину вашего душевного камня и одну вторую часть ответственности за все, что воспоследует нашей авантюре, и я вас благословляю. Пускай твой гвардеец обернется как можно быстрее.

— Вот и ладно, — кивнул Аластер. — А теперь плесни мне, пожалуй, твоего приворотного. Только покрепче. Отпразднуем событие.

— Я чего-то не понял, — проскрипел маг. — Ты не собираешься пойти отдать приказ?

— Нет. Собственно говоря, он уже в пути.

— Нет, ну ты негодяй, ну ты хищник! Явиться ко мне посреди ночи, чтобы оповестить, что все уже свершилось! Бог знает, что это за должность. Нет, нет, не убеждайте меня, брошу все и уйду в отшельники, пусть там меньше интересного, зато тихо-мирно и посреди ночи не будят!

Аластер улыбался, глядя на мечущегося по своей опочивальне Аббона.

Вот маг остановился, нацедил себе из кувшина полный стакан какой-то прозрачной жидкости, выпил залпом. Охнул, крякнул. Подобрел.

— Вот, выпей.

— Успокоился?

— Куда же я денусь?

— Прости, Аббон. Просто мне больше не к кому пойти и не с кем поговорить так, чтобы меня до конца поняли.

— Чего уж. Прощаю. А когда вернется твой посланец?

— С твоей помощью уже завтра.

К торжественному обеду в честь отбытия иностранных государей Арианна готовилась очень тщательно.

Сперва она долго нежилась в бассейне с теплой водой, пахнущей, словно летний луг, целым букетом цветочных сладких ароматов. Затем ее растирали розовым маслом на мраморной скамье, отчего ее юное тело приобрело еще большую свежесть и упругость. Затем служанки принесли ей бледно-сиреневый наряд: платье, расшитое серебром, аметистами и александритами, и накидку на полтона темнее, подбитую серебристо-сиреневым мехом. В уши ей вдели длинные аметистовые серьги в форме виноградных гроздьев с хризолитовыми и изумрудными листочками. На шею повесили аграф, сделанный из платины и александритов. Он был сплетен из тончайших металлических нитей, словно кружево, и потому выглядел невесомым. Однако Арианна была поражена тем, каким тяжелым он оказался на самом деле.

Волосы императрице уложили наподобие диковинного цветка, скрепив их шпильками и заколками с аметистовыми и жемчужными навершиями.

Наконец, Алейя и Ульрика возложили ей на голову корону

Поскольку выход был торжественным, то Арианне пришлось дожидаться, пока за ней явится целая гвардия пажей, придворных и телохранителей, чтобы сопроводить ее в парадный обеденный зал, где уже собрались многочисленные гости. По правде говоря, они давно надоели девушке: большинство королей и князей она знала еще в девичестве, встречаясь с ними изредка при дворе короля Лотэра. И как раз там они были на своем месте: такие же резкие, шумные, агрессивные. В Великом Роане они чувствовали себя не в своей тарелке, и неспроста: здешний двор был во много крат изысканней и утонченней, и нужно было обладать незаурядным умом, вкусом и иметь свой собственный стиль, чтобы оставаться на высоте. Однако иностранные государи все равно любили наезжать в гости к своему могущественному соседу. Им и не снилась подобная роскошь, и поскольку они не могли ее завоевать, то хотя бы пользовались ею вовсю. Но приглашали их не так уж и часто, да и долгое отсутствие монарха всегда пагубно сказывается на его положении в собственной стране, на прочности и непоколебимости его трона.

Ортон появился в зале на несколько минут раньше императрицы и уже успел занять свое место за центральным столом. Шут устроился подле него и тут же принялся накладывать себе в тарелку горы всякой снеди, мотивируя тем, что, пока голубушка-императрица выйдет к столу, он и помереть с голоду успеет.

Церемониймейстер объявил громогласно:

— Ее величество императрица Великого Роана, владычица Эйды, Ашкелона и Анамура, принцесса Лотэра — Арианна!