Двойник поневоле

Он посторонился, давая заключенному возможность пройти по узкому коридору, ведущему в соседнее крыло здания Красноярской тюрьмы. Зайцев шел вперед, не выказывая признаков беспокойства, которое, конечно же, чувствовал. На прошлой неделе он влез в разборки. Все закончилось дракой, приведшей к серьезным увечьям одного из участников потасовки, двухметрового амбала по кличке Циклоп. Циклоп понадеялся на природную мощь и не учел спортивного опыта чемпиона Красноярского края по боевому самбо Алексея Зайцева. Алексей был крупным парнем, однако на фоне гиганта Циклопа смотрелся как юноша-подросток. Исход поединка решили скорость и мастерство. Зайцев прорвался на короткую дистанцию, выбив ударом ноги коленную чашечку богатыря, умело взял в захват его руку и, выкрутившись всем телом, провел на локоть болевой прием. Все произошло стремительно, разрыв связки вызвал поистине зверский крик Циклопа, вырубить его, корчащегося от нестерпимой боли в руке, оставалось делом техники. Теперь Циклоп находился в больнице, вряд ли он когда-либо сможет пользоваться левой рукой.

— Стоять! — скомандовал охранник. — Лицом к стене!

Зайцев повернулся. Любопытный глаз камеры слежения уставился на заключенного, снова лязгнул замок.

— Пошел!

Оказавшись в отстойнике, заключенный Алексей Зайцев терпеливо ждал, пока откроется решетка. Вели его не к следователю; это он понял, когда конвойный приказал ему повернуть в коридор налево. В той стороне находился административный корпус СИЗО.

— Стой!

Справа темнела дверь начальника Следственно-исправительного изолятора. Аккуратная табличка с фамилией и инициалами выделялась светлым пятном. «Востриков А.М.». Мимо прошли два сотрудника СИЗО, до стоящего лицом к стене Зайцева донеслись обрывки их разговора.

— Ну и что она ответила?

— … мать ее душу! — весело выругался мужчина. — Как пацана, развела на кабак!

Пахнуло перегаром и еще чем-то теплым, знакомым, домашним. Обычная жизнь коснулась заключенного слабым дуновением, — так запах весны врывается свежим потоком талого снега и набухающих на деревьях почек.

Охранник постучал в дверь, ответил мужской голос:

— Проходите!

Восточное лицо посуровело.

— Можешь зайти, Зайцев! Только без глупостей, понял меня?

— Какие глупости, гражданин начальник? Мне до освобождения четыре месяца осталось!

— Знаем мы вас… — пробурчал хакас. — Такие, как ты, Зайцев, могут и за четыре минуты раскрутиться!

Его вызывают к Хозяину по делу, связанному с искалеченным Циклопом? Циклоп хоть и был конченой гнидой — опускал молодых заключенных по беспределу, — но не стукач. Дрались честно, один на один, успокаивал себя Зайцев, входя в кабинет начальника СИЗО.

— Гражданин полковник, заключенный Зайцев по вашему приказанию прибыл! — бодро отчеканил он.

Востриков разговаривал по телефону. Это был низкорослый мужчина с крупными чертами лица и седыми висками. Он махнул рукой, указывая на стул. Зайцев не удивился; про Хозяина говорили, что он любил поиграть с заключенными в доброго родителя, на опущенных бедолаг подобный прием оказывал магическое действие. На стене висела большая фотография президента России, обрамленная в золоченую рамку, рядом сверкала золотым нимбом икона святителя Николая Чудотворца, сбоку от образа белел форматный лист бумаги, на котором жирно каллиграфическим шрифтом было выведено: «Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в какой час Господь ваш приидет». Ниже стоял небольшой аквариум; в туманной воде задумчиво проплывала красивая рыбка с длинным хвостом. Солнечные блики играли на стеклянной стене аквариума.

— Да… — сказал Хозяин, обращаясь к абоненту. Его внимательные карие глаза смотрели на заключенного Зайцева с той доброжелательностью, которую обычно используют в своих целях психологи, врачи и руководящие работники. — Да. Слушаюсь…

Через неплотно закрытую оконную створку доносилось урчание двигателя и голоса людей. Солнечный свет вливался в окно ликующим потоком золота. В такие моменты трудно было поверить, что совсем рядом в камерах сидят люди, обреченные на многолетнее заточение. Жизнь слишком прекрасна, чтобы омрачать ее страданиями!

Полковник положил трубку, улыбнулся.

— Привет, Алексей!

— Здравствуйте, гражданин полковник! — приподнялся со стула Зайцев, но Хозяин жестом приказал ему оставаться на месте. — Сиди! Ты, почитай, уже свободный человек, правильно я говорю?

— Осталось четыре месяца…

Востриков нахмурился, пробежал глазами по мелко отпечатанному тексту в раскрытой папке.

— Ты знаешь, что получил срок по минимуму?

Зайцев молчал, пытаясь понять, к чему клонит Хозяин.

— За тебя такие люди вступились! — Востриков воздел указательный палец к потолку, на его лице отразилось презрительное и вместе с тем восхищенное выражение. — Герой! Принимал участие в спасении наших олигархов![1] — Он захлопнул папку. — Чем думаешь заняться, когда выйдешь на свободу, Алексей?

— Не знаю, — искренне ответил Зайцев. — Пока не задумывался…