Двойники ветра

Грифон прилетел мгновенно, ярким сполохом сверкнув в черноте олимского неба. Я едва не разревелась, когда обняла его за шею, все-таки накал эмоций давал о себе знать.

— Я так боялась, — сдавленно прошептала я, — так боялась, что ты не появишься.

— Злость и обида — тоже очень сильные эмоции, хоть и несут разрушение. Но если пока ты не в силах радоваться, я буду держаться тем, что есть.

— Хоть какая-то от меня польза. — Я невесело улыбнулась, отстранилась. — А Рагим, как он? Надеюсь, лучше?

— Лучше, — Авенсис кивнул, — он смог пережить эти трудные дни.

— Вот и хорошо, что все хорошо. Хотя все-таки малость и плохо. — Я опасливо огляделась.

Грифон последовал моему примеру.

— Это мертвый мир. Обреченный мир. Сама древняя смерть владеет им. Зачем мы здесь? Героически погибать?

— Вот уж не знала, что ты ехидный. — Я мгновенно насупилась.

— Увы, часть черт мы перенимаем у связанных с нами людей. — Авенсис одарил меня подобием улыбки. Пусть в исполнении грифона это и выглядело странновато, но в то же время необычайно мило. Думаю, будь на моем месте Рита, непременно бы завопила в восторге: «Какая няшка!»

— Нет, героически погибать мы пока не будем. По крайней мере, очень на это надеюсь. — Я посерьезнела. — Авенсис, где-то здесь остались вроде как живые люди. Нужно их найти, пока Олим не отделили от Коридора. Вот только я не представляю, где их искать. Да и успеем ли. Все-таки целый мир — территория огромная.

— Успеем. — Авенсис поднял голову, всматриваясь в небо. — Я чувствую жизнь и найду здесь людей. Они недалеко от портала.

— Тогда вперед. — Я забралась ему на спину. — Чем скорее мы выполним нашу героическую миссию, тем скорее свалим отсюда. Все-таки этот мир — явно не то место, где бы я хотела провести остаток летних каникул.

ГЛАВА 2 Во тьме обреченного мира

Оказалось, что здесь и вправду до этого царила ночь, но и наступление утра не особо разогнало темноту. Она стала менее непроглядной, темно-серой, клубящейся над землей подобием грязного тумана. И за два часа пути сквозь эту хмарь мы словно бы совсем не переместились — пейзаж не менялся. Точнее, вообще отсутствовал, учитывая отвратительную видимость.

— Авенсис, как ты думаешь, что здесь произошло? — прошептала я. Пусть мы находились высоко над землей, и никого летающего рядом не наблюдалось, но я боялась повышать голос. Чудилось, что вот-вот из сумрачной пелены метнется громадная когтистая лапища и прихлопнет нас, как надоедливых мошек.

— Мне не дано знать прошлое, я могу лишь чувствовать. То, что погубило этот мир, все еще здесь, — осчастливил меня грифон.

— Ну итить-колотить, — я чуть не взвыла, — как всегда повезло, ничего не скажешь. Я вообще-то рассчитывала, что тут кроме кучки выживших людей никого не водится. Особенно всяких там древних чудищ, которые на досуге только и делают, что организуют массовое вымирание… Блин, Авенсис, знал бы ты, как сложно быть храброй, если ты ни фига не храбрая.

— Если будешь впадать в уныние, лететь мы уже не сможем.

— Ай, точно, — я с досадой поморщилась, — сейчас и толком пострадать-то нельзя. Вот несправедливость. Последней радости в жизни, можно сказать, лишена… Ну, долго там еще до местного населения?

— Один из людей совсем рядом. Если поторопимся, то даже застанем его в живых. — Авенсис завернул вираж к земле.

— В каком смысле застанем в живых? — опешила я. — А он чего там, помирать собрался?.. Ну уж нет! Зря я, что ли, сюда сунулась?! Пусть не смеет помирать, пока я его не спасу!

Удивительно, но ближе к земле немного разъяснялось. И стоило нам вынырнуть из подоблачной хмари, как мне тут же поплохело. Не зря закрепленный на моей левой сережке талисман накалился, предупреждая об опасности. Такого развития событий даже мое любящее черный юмор воображение не предположило.

Внизу на небольшом кургане действительно находился человек. Мужчина в малость неказистом доспехе, подробностей я пока разглядеть не могла. И из-за того, что мы еще недостаточно приблизились, и из-за того, что он был скрыт толпой нападающих.

Я ведь бывала во множестве миров и видела немало всякой кровожадной живности. Но как бы ни были страшны всевозможные чудовища, теперь они мне казались милашками. Ведь одно дело, когда против тебя человекоядная громадина, и совсем другое, когда нечто, что вообще в природе существовать не должно.