Двойной без сахара (СИ)

— Если решишь сказать то же самое, говори по-русски. Я догадаюсь по твоему поведению… О…

И тут Шон снова что-то сказал на древнем языке, но к любви это не имело никакого отношения. Это мне подсказал нос. Шон перемахнул комнату за один прыжок и схватил сковородку.

— Яйца жарить я тоже не умею.

— Я все равно буду их есть! — подскочила я со стула и больно ударилась коленкой. Хорошо, что чашка, привычная к поездам, не перевернулась. — Это все из-за меня, — простонала я, опускаясь обратно на стул.

— Да, это все из-за тебя, — Шон подошел со сковородкой. — Ия безумно рад, что это из-за тебя. Только поторопись с едой. Нам долго ехать.

— Куда?

— Далеко.

— Шон?

— Ноттингем. Йорк. Тебе эти названия о чем-то говорят?

Почему он не может сказать прямо?!

— Шон…

— Джеймс гостит у родителей Джорджа в Йоркшире. Кара с Джорджем сейчас туда поехали, потому что завтра будет Эшби шоу, и у Джеймса соревнование. Он занимается конным спортом.

Зазвонил телефон, оставленный Шоном возле плиты. Мое сердце вновь остановилось и забилось лишь тогда, когда Шон заговорил:

— Мы через пять минут выходим, не переживай за машину… Хорошо, я зайду к соседям… Нет, Джордж, я приеду завтра прямо в Эшби. Не хочу отвлекать Джеймса перед выступлением… Нет, не предупреждай. Пусть будет сюрприз… Нет, у нас нет никаких планов… Без проблем. Если Джеймс захочет, я, конечно же, отвезу его на камни… Как твоя нога?.. Я в порядке… Я действительно в порядке… До завтра.

Шон вернулся к столу.

— Хочешь в Тауэр сегодня? Машину можно забрать завтра утром. От дома Вилтонов даже лучше выезжать на трассу, меньше пробок.

— Куда угодно, — и, глядя в потерянное лицо Шона, я тут же добавила: — С тобой куда угодно.

— Тогда пошли гулять по Лондону. Прокатимся до Гринвича… Или хочешь на корабль Дрейка? В музей пыток? Или… — Он вновь прикрыл глаза, но лишь на секунду. — Лана, нам придется провести одну ночь с семьей Джорджа. Это все ради Джеймса, понимаешь?

Я кивнула и постаралась ответить ровно и достаточно громко, чтобы не выглядеть маленькой девочкой, которую поставили перед фактом. Это не так. Это мой выбор.

— Это ради тебя. Я сделаю это ради тебя, Шон. Я уверена, что твой сын мне очень понравится. Ведь он такой, как Рэй, верно?

— О, нет! — к моей большой радости, Шон наконец-то рассмеялся. — У него строгое английское воспитание. Извините, пожалуйста, а не могли бы вы… Да. сэр. Нет, сэр… И все с прекрасным британским выговором. Но в целом Джордж замечательный отец. А сейчас, когда из-за ноги он вынужден ходить с тростью, его слушается даже дочь… — Шон закусил губу и потом медленно вернул ей свободу. — Лана, спасибо. Ты не представляешь, что это для меня значит.

Я поджала губы и кивнула. Если бы ты, Шон, знал, что это значит для меня… Теперь все встало на свои места. Я, наверное, не хочу больше никаких подробностей, хотя уверена, что ты все равно расскажешь, как так получилось, что твой сын зовет отцом другого. Десять лет, бедный, ты держал все в себе. Десять лет…

Мы не говорили, наверное, больше часа. Только крепко держали друг друга за руки, не размыкая их даже в нескончаемых переходах метро, а потом в очереди в кассу Тауэра и внутри самой крепости, чтобы взглянуть на корону. Хотя не стоила английская корона такого столпотворения и потерянного часа. После короны Российских императоров та, в которую переставляли драгоценности из корон предшественников, могла удивить лишь бегущей дорожкой, на которой стояли несчастные посетители, чтобы, не дай Бог, на секунду дольше не задержались у экспонатов!

— Может, хочешь экскурсию? — Шон проводил взглядом группу туристов и протянул мне последнее печенье в упаковке, которую захватил с кухни. — Тебе расскажут, кто кого и где убил, кто у кого в каком году украл корону и много чего интересного из английской истории, — закончил он гнусавым голосом старого лектора. Пришлось толкнуть его в плечо. Ирландская гордость взыграла на фоне Лондонского моста! — Ну что, двух детей замуровать заживо — это нормально, да? Государь Ричард!

— У них скелеты, а у вас зато везде картошка, — попыталась я настроиться на ирландскую волну.

— Картошка и скелеты, — шептал Шон. — Из-за голода, в котором нам помогли англичане! А помощь мы дождались только от американских индейцев…

— Шон… Я уйду из крепости и сделаю вид, что с тобой не знакома!

Он схватил меня за обе руки, будто я действительно собралась уходить.

— Из очереди — пожалуйста, но от меня — нет. Ты слишком много обо мне знаешь, чтобы я отпустил тебя!

И он не отпустил, а потащил меня на рынок, где на улице на открытом огне готовились блюда со всего мира. Но Шон, конечно же, выбрал английскую палатку с пастушьими пирогами, на которые я после вчерашнего не могла смотреть без отвращения

— Вот я и не приглашаю тебя в паб. Англичане не умеют готовить, потому и женятся на ирландских хозяйках, — Шон сказал это почти без злобы. — Но эти пироги съедобные, не раз проверено на себе. Это наше тайное место с Джеймсом — Джордж никогда ему подобное не купит.