Двойной без сахара

Я отвела глаза, и Шон придвинул мою доску с камнем к себе и отрезал от огромного куска мяса небольшой кусочек, который тут же упал на камень и зашипел. Меня обдало паром, и я покраснела — мясо на глазах принялось менять цвет, оно жарилось! Шон подхватил его на вилку, подул и протянул через стол к моему рту. Сочное, мягкое, вкусное и прожаренное. Позор! Шон спас меня от позора! Представляю, как бы на меня взглянула официантка, когда б я попросила ее отнести мясо на кухню.

— Спасибо, Шон.

— За что? За мое предложение? Это я скажу спасибо, если согласишься остаться. Лана…

— Шон, прекрати! — Я занялась новым кусочком мяса, прося многозначительным взглядом сделать то же самое с его и есть, а не говорить. — Мы все обсудили. Я рассказала тебе про нас с Лиззи не для того, чтобы ты по новой начал убеждать меня остаться, а чтобы понял, почему я не могу остаться…

— Все ты можешь! — Шон швырнул вилку, и та упала на пол. Официантка тут же подскочила к нам и предложила с соседнего пустующего столика другую. Шон поблагодарил ее с улыбкой и заговорил со мной более мягко. — У тебя были парни до мужа-неудачника, ты не лесбиянка. Во всяком случае не та, которая не видит вокруг мужчин… И, прости, я возможно обижу тебя, но вы бы не смогли меня провести, если бы между вами что-то действительно было. Я же видел, как мисс Брукнэлл смотрела на тебя. Так не смотрит влюбленная женщина, так не смотрит даже любящая мать. Так смотрит хозяйка.

— Шон, ты не знаешь Лиззи…

— Зато я знаю тебя! — перебил он. — Я помню каждое сказанное тобой слово. Ты просто трусиха, ты действительно не можешь жить одна. Тут я согласен с мисс Брукнэлл. И ты не можешь быть неблагодарной. Ты просто заплатила ей собой. Я так это вижу.

— Ты так хочешь это видеть! — я даже вскочила, но под его взглядом уселась обратно на диван, который стал жутко твердым. — Ты уже называл меня шлюхой. Я тоже помню каждое твое слово. Не стоит повторяться, мистер Мур. Вы мне нравились своей оригинальностью. Придумайте обо мне что-нибудь новенькое, чтобы мне было, чему умиляться в Лондоне! Молчите? Тогда я подскажу. Вы забыли сказать, что от меня откупились, а? Так ведь? — Шон молчал. — Ну так пусть это и так. Мне нравится коллекционировать деньги за мое тело. Ровно три года. Я надоедаю ровно через три года. Вы, мистер Мур, стали исключением. Наверное, потому, что надоели мне через три ночи. Или сколько их там у нас было?

— Ты высказалась? — Шон воткнул нож в недоеденный стейк. Я последовала его примеру, хотя от моего уже мало что осталось. Столько мяса за раз я еще ни разу не ела. — Поехали! Я не хочу, чтобы ты опоздала на самолет!

Он бросил на стол купюру и направился к выходу. Я побежала за ним, едва не забыв на столе телефон. Дорога в молчании показалась до ужаса долгой, а тоннель на подъезде к аэропорту бесконечным.

— УУодя от сестры, я думал сказать, что хочу, чтобы ты знала, что в Ирландии тебя всегда ждет старый коттедж с сумасшедшей собакой. А сейчас я хочу сказать просто — Бон Вояж! И не говори в Лондоне с ирландским акцентом.

Я кивнула, обрадовавшись вернувшимся в голос Шона привычным шутливым ноткам.

— Постараюсь, — улыбнулась я и сжала ручку двери.

Еще бы избежать прощальных объятий, но нет — Шон притянул меня к себе, однако, ограничился поцелуем в щеку. Я закинула за плечи рюкзак, перекинула через плечо мольберт и схватила чемодан. И так, совсем налегке, побежала без оглядки к дверям аэропорта, оставляя позади и Лиззи, и Шона. В двойном романе поставлена наконец жирная точка.

Глава 44 "Лондонский сплин"

— Have a lovely stay in London. Don’t forget your umbrella next time. (Хорошо тебе провести время в Лондоне. Только не забывай больше зонтик.)

Я забыла зонтик в доме Шона, да и кто ж открывает зонтик с овечками в Англии. Это будет покруче ирландского акцента. Лучше уж промокнуть до нитки! Вот именно поэтому на моих плечах лежало полотенце, заботливо принесенное Хелен из ванной. Сейчас я закрою за хозяйкой дверь и приведу себя если не в божеский, то хотя бы в сухой вид. Ну кто же красит квартиру на съем в белый цвет и покупает вдобавок белую мебель! Единственным черным пятном была столешница на кухне и я. Стол, правда, Хелен все же выбрала стеклянный.

Всего лишь моросило, но от автобусной остановки пришлось идти минут пять, пряча телефон с навигатором в рукав куртки. Капюшон сорвало ветром, придерживать его было нечем, и я забила на волосы. Сейчас же, оценив хлипкость перекрытий, я забила на душ — не будить же соседей! Только сняла мокрое и повесила на найденную в шкафу сушилку. Ее я поставила в спальню, решив не трогать белоснежную постель. В пижаме можно поспать и в гостиной на диване под найденным в том же стенном шкафу пледе.