Двойной фантом

Пожалуй, нет: былого отвращения к хабаровчанке, некогда вызванного откатом после снятого приворота, я более не испытывал. Уже хорошо. И все же, очевидно, нежданная встреча была мне неприятна, пусть и шло это уже не от сердца, а скорее от рассудка.

Тем временем, удивленная, должно быть, не менее моего, Цой сжалась, втянув голову в плечи. Пальцы ее, похоже, машинально, скрестились, словно девица собиралась призвать щит, но ни малейшего выброса магии я не почувствовал — очевидно, технику она так и не применила, сдержалась. Диана перевела взгляд с меня на Машку, затем скользнула глазами по прочим моим спутникам, после снова посмотрела на меня, неуверенно кивнула — не то в порядке некоего формального приветствия, не то в подтверждение: да, дескать, не извольте сомневаться: это я собственной персоной. Потом, расслабив кисть и распрямившись, едва заметно развела руками: ничего не поделаешь, мол, сложилось как сложилось — и поспешила вновь повернуться к своему собеседнику-новосибирцу.

— Ждите здесь! — велел нам между тем Чубаров, коротко кивнув на террасу, сам же штабс-ротмистр быстрым шагом направился к дому с балконом.

— Судя по выражению твоего лица, это та самая Цой? — подошла ко мне сзади с вопросом Воронцова.

Так-то видеть хабаровчанку Милане доводилось — в Федоровке, перед полевым выходом — но присмотреться тогда к целительнице молодая графиня, ясное дело, не удосужилась, а после их пути уже не пересекались, и знала о Диане Воронцова лишь по нашим рассказам.

— Та самая, — буркнул я.

— Ну и вкус у тебя, чухонец! — показушно фыркнула она.

Мне оставалось лишь сердито поморщиться.

— Але, это был приворот! — зачем-то вступилась за меня Машка — и так было понятно, что Воронцова ерничает.

— Помню, помню, — усмехнувшись, кивнула Милана. — Нарочно они, что ли, нам тут точки напряжения создают? — добавила она затем — уже скорее с беспокойством, выразительно покосившись при этом сперва на Змаевич, а затем на Ясухару.

Того покушения на Златку Тоётоми Инне так и не простил — несмотря на деятельное раскаяние Мастера големов и снисходительное отношение к ней пострадавшей царевы. Что до самой Змаевич, то, как утверждали, в душе она по-прежнему была к нашему японцу более чем неравнодушна, пусть и старалась теперь, как могла, не показывать виду. Разведи начальство их с Ясухару по разным углам, к примеру, оставив кого-то одного в Федоровке — и проблема, возможно, как-нибудь да рассосалась бы. Но в новую школу отправили обоих, вольно или невольно перенеся сюда и старые заморочки.

— В моем случае — никакого напряжения, — решительно тряхнул я головой. — На Цой мне плевать.

— Вижу, как тебе плевать — позеленел аж весь! — заметила молодая графиня.

— Не преувеличивай уж! — бросила ей Муравьева.

— Я в полном порядке, — заявил я, сам в это сейчас почти веря. — Не думаю, чтобы…

Внезапно осекшись, я, должно быть, и впрямь немало изменился в лице — под ироничное покачивание головой Миланы — но причиной случившегося на этот раз была отнюдь не пресловутая хабаровчанка: парень в штатском костюме, до сих пор стоявший к остальным спиной, внезапно подался от балюстрады немного назад — вынудила его так поступить наглая чайка, стремительно спикировавшая на перила и теперь с разинутым клювом бочком к нему подступавшая — привыкла, может быть, что ее здесь подкармливают? Паренек же, как я уже сказал, резко отпрянул, повернувшись при этом к нам в профиль — и меня вдруг словно громом поразило.

— Кир?!. — ошеломленно прошептал я.

Духи Америки! Это был Кирилл Мазаев, один из тех, с кем вместе я летом угодил в загребущие лапы купца Адамова, Пустота ему стекловатой — с чего все, собственно, и началось! Нас ведь тогда пятерых похитили: меня, Светку, Дашку Карпенко, покойного ныне Санька Сорокина — и вот, Кира!..

— Кир! — файерболом сорвавшись с места, я стремглав бросился через террасу к Мазаеву, в несколько прыжков покрыв разделявшее нас расстояние — и вдруг словно на глухую стену напоролся на недоуменный взгляд паренька в костюме:

— Простите, сударь, сие вы мне?

— Кир, ты что, меня не узнаешь?! — широко распахнул глаза я, тем не менее приостанавливаясь. — Это же я, Володя Зотов!

Скептически посмотрев на меня, давешняя чайка недовольно вспорхнула с балюстрады и улетела в сторону моря.

— Станислав Заикин, к вашим услугам, сударь, — вроде как представился тем временем парень. — Простите, мы встречались раньше?

— Что? — опешил я. — Какой еще, к духам, Заикин?

Никаких сомнений: голос тоже был его, Кира. Но что за чушь Мазаев несет?!

— Так мы встречались раньше? — с нескрываемым интересом повторил между тем свой дурацкий вопрос парень.

— Вообще-то, мы добрых одиннадцать лет за одной партой просидели… — пробормотал я.

— В самом деле?

Твоего астрала! Неужели обознался?!