Двойной генерал (СИ)

С любопытством смотрю на свежеиспечённого командарма. Не сказал бы, что его сильно обрадовало. Видимо, ждал дивизию на укрепление и место для неё, небось, припас, а тут ему пять дивизий, среди которых две танковые. Хотя танковые они только по названию, танков там кот наплакал, то бишь, я от щедрот сколько-то выделил.

— Как раз трофейными танками их снабдишь. Ты ж не распределил их ещё?

Никитин молча качает головой, потом роняет:

— Думал их разбавить по частям…

— Обслуживать неудобно, когда большое разнообразие в одном месте

Оглядываю местность перед НП. Справа небольшая речушка Мяркис кокетливо изгибается узким руслом. Гляжу скептически, курица вброд не перейдёт, а вот танк проскочит. Никитин соглашается:

— Танкоопасное направление.

— Что придумал?

Долго слушаю наполеоновские планы. Скептически слушаю, и новоявленный командарм замечает.

— Что не так, Дмытрый Грыгорыч?

— Понимаешь, изюминки нет. Ты всё правильно говоришь, и бьюсь об заклад, худо-бедно, но всё сработает. Только это всё было и фрицы всё это знают. Минные поля, говоришь? Разминируют.

— Под пулемётным и снайперским огнём?

Насмешливо гляжу на своего протеже.

— Ты чего, генерал? Не в курсе последних военных хитростей? Артобстрелом или бомбёжкой разминируют твоё поле. И что тут твои снайперы сделают?

— Ладно, пошли, пообедаем, а там подумаем ещё, что можно сочинить.

Обедать мы пошли к красноармейцам. Время от времени полезно напрягать интендантов такими генеральскими выкрутасами. Этому я тоже Никитина учу. Противостоянием с фон Боком он будет сдавать экзамен на командарма. Утверждать его пока не буду, и.о. побудет. Мне с фон Боком задираться уже нет мотива, я его переиграл. Он пришёл на место, которое я ему приготовил, он послушно, как змея под дудочку факира залез туда, куда мне надо.

18 июля, пятница, время 16:05

Бронепоезд «Геката».

В Барановичи поехал на этом бронепоезде, сопровождая уже свой эшелон с боеприпасами для группировки Рокоссовского. Сидел с улыбчивым и относительно молодым майором-артиллеристом, — они все артиллеристы, — в командирском вагоне. Пили чай, разговаривали.

Бронепоезд уютно постукивает колёсами, поверхность горячего чая в стакане с вычурным железнодорожным подстаканником отзывается лёгкой рябью. За окном мирные пейзажи. Изнутри не видно, что вагон и весь поезд под мощной бронёй. И что окно это бойница, открытая сдвинутой вбок бронеплитой. Полное ощущение мирной жизни, к которому добавляется чувство почти полной безопасности, от знания, что они едут под защитой брони, грозных пушек и слаженной команды военных.

— Как там Москва, товарищ генерал?

— Я её не видел почти. Только из окна машины. Спокойная. Только военных на улицах много и режим светомаскировки жёстко соблюдают.

— А правду говорят, что товарищ Сталин ругал Кузнецова и Жукова? — выспрашивает любопытный майор. Крутится по железным дорогам, для него мой последний вылет в Москву — свежайшая новость. А ведь это полмесяца назад было.

— Не, неправда. Я их ругал. Слегка. А товарищ Сталин решил, что с них хватит. Правительство считает, что положение складывается в целом благоприятное.

Пью чай, хрустя предложенными сушками. Майор округляет и так круглые глаза на круглом же лице и делается похожим на сову. Х-ха, кажется, я знаю, какой у него будет псевдоним отныне. Филин.

— Как же благоприятное? Взяли Вильнюс, Прибалтику, осадили Одессу, рвутся к Киеву.

— Если бы мы в несколько дней вышвырнули немцев обратно, то Англия могла решить, что мы слишком сильны, и встать на сторону Германии, — приходится объяснять, — А это ещё хуже. Объединённый англо-германский флот вещь крайне неприятная.

— Мы и Англии можем навалять, — уверенно заявляет майор.

— Можем. Только оно нам надо, воевать на три фронта сразу?

— Какие три?

— Япония на Дальнем Востоке.

— Япония не нападёт.

— Нападёт или нет, а войска держать приходится. Давай-ка ещё чайку.

Майор кличет сержанта, тот приносит чайник. Молчим, снова любуюсь видом за окном.

— Повезло нам с вами, товарищ генерал.

Внезапно чувствую, что голосом майора со мной говорит не только подтянутый и крепкий краском. Они все сейчас со мной говорят. Почти миллион бойцов и командиров сейчас мне это сказали. Майор тут же подтверждает.

— Все так считают, товарищ генерал. Все чуть не молятся на вас. Я даже слышал… — он понижает голос, — некоторые говорили, что если вас в Москве вдруг арестуют, то они в поход на Москву пойдут.