Двойной горизонт

Слитки в одну унцию довольно часто использовались как монеты для текущих расчётов, а всё, что покрупнее, – как платёжное средство крупных операций и накоплений.

Но, несмотря на огромные богатства, хранимые в замке, людей в нём было немного. Работу охраны, грузчиков, тягловой силы и даже слуг исполняли големы, созданные с применением новейших магических технологий. И это была главная гарантия от разглашения тайн и попыток воровства, так как голему были безразличны груды золота. Он был молчалив, неутомим и верен хозяину так, как не мог быть верен ни один человек.

Золотые караваны, приходившие в Монсон, поднимались по длинному серпантину под прицелом пушек и недавно установленных митральез в широкий двор, где производился пересчёт денег и вся бумажная работа, а затем деньги в железных ящиках поднимались крановыми механизмами из глухого двора в крепость, чтобы на какое-то время успокоиться в залах хранилища.

Система охраны замка ещё никогда не давала сбоев, и случаев похищения денег не было никогда. Даже нападения на караваны с золотом случались крайне редко, поскольку братья ревностно относились к своему имуществу и преследовали похитителей, пока не убивали, даже если для этого нужно было пройти полмира.

Разведывательно-штурмовой воздухолёт второго флота «Гроза» – шестимоторный корабль сто двадцати метров длиной – опустился из плотного облачного покрова ночью, когда можно было что-то рассмотреть лишь в свете яркого фонаря. Зависнув на высоте пятисот метров, он с помощью лебёдок спустил вниз пять подвесных беседок, в которых находились боевые волхвы высших степеней посвящения, и сразу же невидимые линии тонких энергий начали сплетаться в вязь узора, укутавшего словно сеть весь замок.

Нет, это не было боевое плетение, на которое мгновенно среагировали бы защитные узоры, которыми была исчерчена вся крепость, и даже не сонное заклятие. Просто канал, по которому поступала сила благодати, стал чуть уже. Раз в десять. Такое временами случалось. Энергоканалы пульсировали, даже меняли точку выхода, перемещаясь в пределах нескольких метров.

Дежурный монах лишь на минуту оторвался от чтения «рыцарского» романа, полностью перекрыв сливной канал и активировав внутреннее хранилище, и вновь вернулся к похождениям галантного и любвеобильного кавалера, описанным с такими впечатляющими подробностями, что брата-монаха всё время бросало то в жар, то в холод.

А дождь лил всё сильнее, и каждая капля, попавшая на стены и активные участки защитных сооружений, пусть и совсем немного, но забирала энергию из замкового хранилища.

Чуть-чуть сдвинутая температура в облаке, и на старую крепость падает уже не дождь, а пусть мелкий, но град, и стрелка указателя на главном замковом резервуаре поползла вниз куда быстрее и стабилизировалась, лишь когда замковые големы начали отдавать в систему благодать со своих кристаллов.

Это было бы хорошим решением в нормальной ситуации. Стабилизация канала наступала максимум через два-три часа, и максимум, что могло быть, – это незапланированный перерыв в работе.

Через два часа, когда град повалил особенно густо, передовые группы пластунов на тросах опустились на каменные плиты крепости, сигнальные цепи были практически полностью отключены, что было компенсировано выходом на стены и важнейшие точки пары десятков братьев-рыцарей и монахов ордена, что, собственно, и требовалось, чтобы не ловить немногочисленное население замка по всем помещениям.

Контрольный зал был захвачен через три минуты двадцать секунд, а ещё через десять секунд по всему замку опустились противоштурмовые решётки, рассекая всё пространство крепости на замкнутые участки, которые обыскивались, а обнаруженные там воины и монахи перемещались во внутреннюю тюрьму. Сопротивления рыцари почти не оказывали, поскольку стоять в доспехе, сверкающем полированной сталью, под развевающимися знамёнами это одно, а смотреть собственными глазами в пятисантиметровые жерла ручных пушек русской штурмовой пехоты – совсем другое.

Крепость полностью перешла под контроль десантных групп уже через час, а через два с половиной часа, когда подошла вся эскадра, начался планомерный и вдумчивый грабёж, продолжавшийся восемь дней. Особенным сюрпризом оказалось нахождение в подвалах замка десятков сундуков и ящиков с архивами и расписками за последние три сотни лет и, словно вишенка на торте, личный архив великого магистра ордена Песочных Часов.

Пока гонцы ордена и испанской короны носились по дорогам, согласуя приказы и собирая войско для штурма собственной крепости, эскадра из двух десятков огромных грузовых воздухолётов не торопясь принимала груз и исчезала в облаках, нависших над Арагоном.

Когда собранная наспех шестидесятитысячная армия через две недели начала собираться у подножия замка, флагман эскадры неторопливо поднялся в воздух и, гудя моторами, взял курс на Средиземное море, оставляя совершенно очищенный от ценностей Монсон и три сотни голодных охранников во внутренней тюрьме.