Двойной горизонт

Всего в трёх группах армий было около трёх миллионов человек, а основная часть пополнения, в виде поместных, запасных и резервных полков, устраивалась на второй линии обороны, ближе к центральным районам, что было связано со сложностями снабжения армии продовольствием. Даже несмотря на действующие ответвления Главного рельсового хода, в виде однопутных железнодорожных путей, ведущих к военным городкам, работавшие на снабжение армии десятки воздушных кораблей-пятитонок, обеспечение было непростой задачей, и связано это было с отсутствием промежуточных складов и автомобильного транспорта с дневным пробегом в двести километров. Там, где уже нельзя было гонять воздухолёт, в дело впрягались конные повозки, двигавшиеся со скоростью быстрого пешехода.

Европейцы поступали проще, изначально насытив места развёртывания армий зерном и фуражом, а когда еды не хватало, солдаты просто голодали, дожидаясь подвоза, или грабили соседние хутора и городки. Если же продукты так и не приходили, а воровать было негде, то солдаты бунтовали и в итоге удобряли землю своими останками после прибытия дежурной команды магов.

В общем, армии были по размеру уже на уровне двадцатого века, а транспорт, в массе своей, так и остался в веке девятнадцатом, несмотря на отдельные прорывы.

И именно поэтому огромная неповоротливая армия, одно управление которой занимало десяток обозов, так же медленно и неторопливо накапливалась на границе, собираясь в двадцатых числах мая перейти её и ринуться мутным потоком к Москве.

Началось как всегда внезапно, в четыре часа утра, когда солнце только встало над горизонтом.

Вражеские полки по наведённым переправам и просто по суше начали массово переходить границу в районах Белой Руси, направляясь к Минску, на Киевском направлении и на юге, откуда удар должен был отсечь низовья Волглы.

Европейская армия, в целом куда хуже вооружённая и менее обученная, просто давила массой, когда на одного русского стрелка приходилось пять-шесть стрелков, а такой ворох пуль обязательно находил себе дырочку.

Опоенные зельями и напуганные до икоты шагающими сзади некромантами, войска лезли вперёд, не считаясь с потерями, и даже смертельно раненный боец всё равно стрелял и полз вперёд, словно в этом и заключалась его жизнь.

Так что практически повсеместно русские войска огрызались, оставляя горы трупов, но отступали, к линии обороны, которую остряки уже прозвали Горынычевой, несмотря на то что строил её князь Тотлебен, а Горыня был лишь генеральным инспектором службы снабжения.

Словно многоголовый змей, линия бугрилась оголовниками дотов и щетинилась башнями орудийных установок, а перед ней, на расстояние до километра, расстилались минные поля.

Больше двух месяцев понадобилось всем трём группам армий, чтобы дойти до Минского, Киевского и Николаевского укреплённых районов, разменяв десять жизней за одну. Но даже такая статистика категорически не устраивала командование армии, и Багратион ходил мрачнее тучи, видя, как просачиваются потрёпанные полки через коридоры в укрепрайонах. Но солдаты и офицеры не выглядели побеждёнными.

Они-то уже взяли своё за смерти товарищей, и на лицах не было и тени обречённости, а лишь решимость биться до конца.

Полки, отдельные батальоны, а точнее то, что от них осталось, и просто группы солдат, выходили к точкам прохода почти полтора месяца, и только к августу в поле зрения наблюдателей появились передовые группы войск. В Минске это были егеря Николя Даву, под Киевом пионерные части Фердинанда, а на юге лёгкая кавалерия маршала Реглана.

Наученные горьким и кровавым опытом, они не полезли на укрепления, а выслали разведку по всем рокадным дорогам в поисках обходных путей, но всё, что можно было уничтожить, было уничтожено, и в стране, где и так немного дорог, это сразу стало проблемой. Тактики преодоления столь мощных сооружений не было, а подтягиваемые батареи и боевых колдунов долбили сверху юркие и подвижные штурмовики.

Наконец пришло время столь долго выращиваемого джокера в виде огромной воздушной армады в три с половиной сотни вымпелов.

Ветер, нагнавший сплошную облачность, двинулся с запада на восток, и вслед за очень мощным вихрем двинулся воздушный флот группы армий «Центр».

Всё было сделано с таким расчётом, чтобы прижать непогодой русские воздушные силы и дать возможность флоту дирижаблей беспрепятственно отбомбиться по линии укреплений.

Манёвр, неожиданный для командования русской армии удался в полной мере, и сотни дирижаблей вывалили свой груз на позиции укрепрайона, но потери были небольшими, так как пострадали лишь наблюдатели и древо-земляные огневые точки, попавшие под прямой удар бомб, начинённых магическим порохом. Но и уйти безнаказанно бомбардировщики не смогли. Несмотря на дождь и шквальный ветер, сорвиголовы адмирала Степаняна подняли больше сотни самолётов в воздух и устроили в небе огненную карусель, сбив двадцать три дирижабля.