Двойной горизонт

Посчитав, что основные защитные сооружения уничтожены, маршал Фердинанд бросил в атаку французский сапёрный полк и немецкие пионерные части. Стремясь поскорее преодолеть простреливаемую полосу, сапёры сели на лошадей позади кирасиров, которые галопом поскакали по изрытой воронками земле, к торчащим из земли колпакам бетонных дотов.

Их подпустили метров на триста и ударили из пулемётов, устроив настоящую бойню. А через полчаса по разведанным координатам штаба ударили пушки крупного калибра, превратив в фарш командование третьей армии и полк охраны.

Так или почти так было на всех рубежах. Уткнувшись в многослойные защитные построения, европейцы сначала попытались взломать линию обороны, затем пометались вдоль фронта, ища возможности для обхода, и, когда убедились в тщетности этих попыток, встали уже намертво, пробуя так и сяк подломить русскую защиту.

И даже подъём мертвецов, когда огромные толпы ранее убитых солдат и офицеров двинулись в атаку, ни к чему не привел, так как все поднятые были очень быстро разорваны в клочья автоматическими пушками.

Налёты бомбардировочных дирижаблей на мирные города возле линии фронта были свёрнуты после показательного уничтожения Рейхстага в Берлине, когда всего пять высотных воздухолётов спокойно отбомбились по центру столицы германских земель с восьми тысяч метров и так же спокойно ушли на свою территорию.

Вообще, это была очень странная война. Стреляли ружья и пушки, гибли люди, миллионы полновесных золотых улетали словно в трубу, а фоном к этому тысячи предприятий, огромные земельные владения разорялись, меняли владельцев, но десяток банкирских домов и пять военно-церковных орденов продолжали богатеть.

Но народам Европы было не до того. Газеты, листовки и плакаты печатались огромными тиражами, и толпы народа стояли у площадей, читая текст очередного призыва пограбить богатого соседа. Были даже лотереи, где разыгрывались участки земли в различных российских губерниях, получивших названия директорий, и первые счастливчики уже считали дни, когда они смогут перебраться на новые, благодатные земли, где их ждут тысячи трудолюбивых и послушных рабов. Ну а если непослушных, что ж. На то и существует ландмилиция и полевые суды.

Большой успех среди европейцев вдруг получили атласы и карты России, открытки с видами городов, а также фотографии русских красавиц или тех, кого называли русскими именами, в различных интересных позах и практически без одежды. Концерн Ротшильдов активно осваивал новый тип печатной продукции, ещё не получивший названия.

Война перешла в вялотекущую фазу, что позволило Горыне метнуться пару раз в столицу к жёнам и детям, а командованию вообще начать постепенную ротацию войск, чтобы избежать «окопных болезней». Даже доделали железную дорогу взамен времянки, которую кинули в процессе подготовки к войне, и протянули телефонную линию в столицу, попутно обеспечив связью десятки городов.

Горыня летел на своём личном воздухолёте, когда на борт пришла телеграмма от императора со срочным приказом возвращаться.

От столицы только-только отлетели, так что возврат занял буквально пару часов, и очень скоро Горыня быстрым шагом вошёл в кабинет государя, услышав по пути лишь два слова «десант» и «Ладожск». Ладожском в этом мире называли не особенно крупный город, построенный на том месте, где в реальности Горыни стоял Санкт-Петербург. Река Нева называлась Большой Ладогой, и город соответственно получил название «Ладожск». Как туда смог просочиться десант, было совершенно непонятно, потому как пушки островной крепости Рюг прикрывали город со стороны залива, а совершенно непроходимая засека отрезала его от жадных и вороватых финнов.

– Смотри. – Император начал как всегда без предисловий, подойдя к карте на стене. – Откуда пролезли, непонятно, но Ладожск в блокаде. Крепость держится, там её с воды не взять, а запасов у них на год и более. Плохо то, что те, кто высадились, а это части бриттов и германцев, перекрыли дороги из Ладожска, и эвакуация мирного населения невозможна. Волхвы сейчас пытаются навести дорогу через озеро, но очень сильно противодействие магов. Мы начинаем перекрывать дорогу в районе Новограда, поскольку лишь там есть значимые войска, и начали переброску войск и формирование стотысячного ударного корпуса под Вишеру. – Император внимательно посмотрел на Горыню. – Командование корпусом возлагаю на тебя. В качестве штаба возьмёшь сводный штабной отряд, который уже вылетел к Вишере, и вообще всё, что тебе нужно.

– Почему я? – Горыня никогда не имел иллюзий относительно своего полководческого таланта. В смысле относительно его полного отсутствия. Полк, ну или дивизия, были его потолком, и это ещё при том, что нужно было подобрать грамотный штаб и парочку очень хороших замов. А сейчас ему под командование отдавали стотысячный корпус, причём из элитных частей, которые держали до сих пор в резерве. Да, их отдадут не все, но в такой ситуации вообще каждый обученный солдат на вес золота.