Двойной горизонт

Вражеские маги уже подняли оборонительные валы, высотой в метр и толщиной в два метра, за которыми могли укрыться артиллеристы и стрелки в положении «с колена», и эти валы не пробивались ядрами. Вскапывать их автоматическими пушками тоже не было необходимости, хотя такие варианты предлагал штаб Горыни. Дело в том, что валы были не сплошные, а с «окнами» для контратаки кавалерии, так что диспозиция для танков создавалась прекрасная. Если бы не вражеские маги. Сколько их было и какого уровня, войсковая разведка так и не выяснила, несмотря на десятки взятых «языков» и большое количество перехваченных посланий. Но время неумолимо текло, так что штурм начался рано утром первого сентября.

Демонстративно вне зоны действия пушек и ружей начали строиться русские полки, вроде как для штурма, и наблюдатели сразу передали, что войска противника начали занимать позиции. Всего, по данным авиаторов, на участке прорыва было размещено около двухсот тысяч штыков, пятьдесят тысяч сабель и более пятисот стволов полевой артиллерии. Было даже два лёгких форта с тяжёлыми орудиями, взявшими в перекрёстный огонь большой участок дороги, но полковник Фёдор Иванович Паскевич, командовавший воздушными частями, заверил его, что к моменту выхода бронеходов на дистанцию выстрела на месте полевых фортов будут только воронки.

После того, как войска европейцев выдвинулись вперёд, со скрытых позиций ударили гаубицы и миномёты, снаряды которых перелетали через укрепления и взрывались уже в порядках наступающих. Многие снаряды взрывались прямо на валах, но и того, что долетало, было достаточно для уничтожения батарей и полной дезорганизации обороны.

Тем временем в воздухе начиналось воздушное сражение. Прикрывавшие десантный корпус дирижабли сцепились в воздухе с самолётами истребительно-штурмового полка Паскевича и, несмотря на неповоротливость и куда большую площадь, временами сбивали более подвижные, но куда менее защищённые цели.

Но потихоньку двухмоторные истребители-штурмовики начали выбивать вражеские дирижабли. Рунные щиты, гасившие в первые минуты боя все попадания, начали пропускать снаряды, и огненные факелы запылали в небе, чтобы через несколько минут обрушиться на головы собственной пехоте.

Штаб генерал-лейтенанта Стародубского находился на борту командного воздухолёта «Зоря», так что он мог видеть одновременно всё поле боя, и, несмотря на некоторый риск такого расположения, оно имело огромное преимущество в подвижности. Вот и сейчас воздухолёт висел уже над нейтральной полосой.

Убедившись в том, что летунам нет дела до земли, Горыня повернулся в сторону начальника штаба – генерал-майора Опухтина и кивнул:

– Начинайте, Егор Кириллович.

И сразу же где-то вдали взревели моторы бронеходов, и стальная волна, набирая скорость, двинулась к вражеским позициям.

Вот огненным росчерком и громким гулом полыхнул рикошет от какой-то уцелевшей пушки, вот зазвенели пули на броне, и на несколько секунд залило всё поле жарким магическим пламенем, но бронеходы даже не заглохли, продолжая рваться вперёд и стреляя в ответ.

Били с коротких остановок по вдруг оживающим пулемётным точкам, по встающим в небо серым столбам начинающейся волшбы, да и вообще по всякому непонятному шевелению.

Ширина «нейтралки» была небольшой, всего около километра, так что танкам понадобилось около минуты, чтобы дойти до вражеских позиций.

Некоторые машины начали втягиваться в узкие проходы между валов, некоторые полезли на валы, и две сотни танков вполне успешно заняли передовые позиции, дожидаясь подхода основных подразделений пехоты и отстреливая какие-то цели в глубине обороны.

Следом двинулись кавалеристы, обеспечивающие боковое охранение, и пехота на длинных тяжёлых грузовиках.

«Механизированный корпус в 1856 году… это сильно», – подумал Горыня и усмехнулся. Начальник штаба, правильно истолковав усмешку командира, тоже улыбнулся и вытер пот со лба большим платком. Он-то вовсе не был уверен в таком быстром исходе. Бронеходы, конечно, вещь стоящая, но вот стрельбу с закрытых позиций он видел впервые, и результат его немало поразил. Прилетавшие из ниоткуда снаряды перекопали вражеские батареи, митральезы и пехоту, полностью выбив в полосе обороны все дееспособные войска.

– Хорошо идём, Горыня Григорьевич. Перегруппировываться будем?

– Нет. – Горыня повернулся к капитану воздушного корабля. – Дмитрий Александрович, давайте за войсками, потихоньку. И вы, Егор Кириллович, поторопите колонны пехоты. Сейчас сделаем бросок до следующих укреплённых позиций, пусть автомобили ссаживают войска и мчатся назад за следующей партией, и так подвозят всю пехоту. Нам ещё сто вёрст топать, а времени ну совсем нет.

Первый серьёзный удар вражеские маги нанесли, метя в танковую колонну, но не рассчитали со скоростью машин, и вихрь «Серого пепла» пришёлся на кирасирский полк Загряжского, исчезнувший в полном составе вместе с командиром и полковым обозом, превратив людей, лошадей и оружие в белёсую невесомую пыль, уносимую ветром.