Двойной (киндер)сюрприз для босса

Босс держится за голову. Пошатываясь, он хватается за стену. Там остается небольшой кровавый след. Глаза его страшные, черные, сверкают то на Матвея, то на меня.

Мне так жалко избитого почем зря Зарецкого, что я бросаюсь к нему, но он закрывается. Выставляет вперед руку.

– Не подходите ко мне! – рычит босс.

– У вас кровь…

– Да ладно! – хмыкает в рычании.

– Идемте, я помогу вам обработать раны. – мне так страшно, что брат мог повредить ему барабанную перепонку или еще чего, мне очень хочется осмотреть его раны, промыть, обработать.

Зарецкий тяжело дышит, с ненавистью глядит на меня.

– Ты! Уволена! Не смей попадаться мне на глаза! И ты! – указывает он на брата. – И ты не смей! Поймаю где – урою!

Босс вызывает лифт, покачиваясь заходит, двери закрываются.

Матвей, как побитая собака облокачивается на почтовые ящики. Дети, все это время разглядывавшие стену начинают тихонечко меня звать. Я же, понурив плечи, медленно подхожу к ним.

Он меня уволил. Вернее, не так.

ОН.

Меня.

Уволил.

Ну все, мне крышка. Погуляли, блин.

* * *

– Дурак! Идиот! Кретин! – воплю я на братца.

– Ну чего ты разоралась? – после драки Матюша растерял весь свой боевой запал, и теперь виновато топчется в прихожей, пока я снимаю с деток куртки.

– Чего я разоралась? Ты какого фига на моего босса полез? Чтобы я без работы осталась?! А об ипотеке ты подумал?! О том, как я всех нас теперь кормить буду?! Об интернете своем?!

– А что с интернетом? – опускает голову еще ниже Матвей.

– За него платить надо! – восклицаю я, – представь себе, что нам со спутника его просто так не вещают!

– Блин, Маш… ну прости. Я как-то не подумал…

– Идиот! – у меня слезы в глазах. – Какой же ты никчемный идиот!

Матвей, как бы заглаживая свою вину, начинает помогать мне с детьми. Снимает с них шапочки и шарфики.

– Проходите, малыши, давайте ручки помоем… – кудахчет он с двойняшками, точно заботливая наседка. – Маш, а ничего больше сделать нельзя?

– Что именно?!

– Ну не знаю, пойди к нему, извинись что ли. Или я пойду…

– Сиди уже! – бурчу я. – Наворотил дел!

На самом деле мысль об извинениях сидела у меня в голове и до слов Матюши. Просто он высказал это в слух, и это звучит из его уст как чуть ли не первая разумная мысль за всю его жизнь.

– Ты за детьми следишь! – решаюсь я. – А я наверх пойду! – указываю пальцем в небо.

– Ты это, Маш, за меня тоже извинись, скажи, что это… ну переборщил я. Могу ему машину помыть, в качестве компенсации!

– А мне, в качестве компенсации, пропылесосишь и ванну с туалетом помоешь! – беру я братца в оборот.

– Ну ладно. – Матвей чувствует себя настолько виноватым, что проявляет просто верх покорности.

– И накорми детей, как помоешь им руки! Обед в холодильнике, разогрей!

– А ты на долго? – осторожно интересуется братец.

– Как пойдет.

На самом деле я понятия не имею, как именно буду извиняться. Что буду делать, если дверь мне откроет Сабиночка. Наверно придется прикинутся, что я по работе. С другой стороны, Зарецкий сто процентов уже рассказал своей жене, откуда у него кровь и ссадины.

Черт, Маша, успокойся. Твой босс в первую очередь человек, и твой же братец его покалечил. Ничего такого в том, чтобы пойти извиниться и справиться о его здоровье, нет. Так что вперед, и с песней!

У зеркала быстро провожу по волосам расческой – растрепались от шапки и ветра, тянусь за флакончиком духов. Тех самых, которые всегда припасены для особых случаев. Не думаю, что Зарецкий станет меня нюхать, но спорить с тем, что сейчас именно такой случай, я не могу.

Захожу в лифт. Меня всю трясет и колбасит. В данный момент я думаю не столько об увольнении, сколько о том, как себя сейчас чувствует избитый Кирилл.

В большом во весь рост зеркале в лифте отражается мое испуганное бледное лицо. Блин, надо было хоть губы покрасить, а то за время прогулки вся помада «съелась». С другой стороны, я не на свидание иду, а на извинения. А это, разные вещи, поэтому, какая к черту разница, как я сейчас выгляжу.

Оказываюсь на его этаже. Еще раз отмечаю разительную перемену в интерьере подъезда своего этажа, и этажа босса. Словно лифт вознес меня не на последний этаж моего же дома, а чудесным образом перекинул в какой-нибудь холл пафосного отеля Лас-Вегаса.

Его роскошная дверь. Глубоко вздыхаю. Остро борюсь с непреодолимым желанием трусливо сбежать. Но все же беру себя в руки. Нажимаю на кнопку звонка. Несколько длинных гудков.

Я уже с облегчением хочу повернуть в сторону лифта и задать стрекоча, но дверь в последний момент открывается.

Сердце уходит в пятки.

У двери стоит Зарецкий. Босой. Практически голый. На нем лишь полотенце, туго обернувшее его узкие бедра. Накаченные мышцы пресса рельефно выступают под бронзовой кожей. На раскаченную мужскую грудь я уже смотреть не могу. Поэтому, сразу перехожу к глазам.

Зарецкий с удивлением глядит на меня. Я сглатываю.

– Я… войду? – неуверенно лепечу я.

Кирилл лишь кивает головой в знак согласия, и сторонится, пуская меня в свою обитель.

Глава 21

Стоим. Пауза затягивается.

Кирилл не собирается одеваться. Ему абсолютно комфортно стоять передо мной в одной лишь набедренной повязке.