Двойной контроль

Надо побыстрее добраться до кровати, пока он не вырубился. Шатаясь, Хантер вышел в коридор и кое-как добрался до спальни, заперев входную дверь, а потом закрыв еще и звукоизолирующую дверь. Нажатием кнопки он опустил стальные жалюзи и, неловко высвободившись из одежды, упал на кровать и забрался под одеяло. Пока не поздно, надо связаться с Джейд.

– Джейд? – прохрипел Хантер в телефон на подушке, стараясь не смежить веки.

– Привет, Хантер.

– Я тебя разбудил?

– Нет, у нас семь утра. Мы уже работаем с юристами в Париже. Потрясающее приобретение, Хантер, просто потрясающее. Ты чудо.

– Ты правда так думаешь?

– Все так думают, – сказала Джейд.

Веки Хантера сомкнулись, накатило забытье, но он предпринял последнюю отчаянную попытку.

– Записывай… – выдохнул он, с усилием приоткрыв глаза. – Пространство, время… что это? Пространство… и еще движение. И поля – они между пространством и временем? В смысле…

– Хантер?

– Есть ли что-то твердое? – прошептал он.

– Хантер, я все записала, очень интересные мысли, но тебе пора отдохнуть. Ты слишком много работаешь.

– Отдохнуть, – повторил Хантер. – В покое… или в движении. Да, Джейд, запиши меня в «Нуова Вита» и зарезервируй первую неделю мая для вечеринки «Дигитас» в «Ярком солнце»[16].

– Отлично, а после этого как раз в Канны, – сказала Джейд. – Хантер? Алло? Хантер! Не забудь выключить телефон!

– А, да, спасибо, – вздохнул Хантер и очень вовремя нажал отбой.

12

Оливия нарезала овощи для супа, который Фрэнсис собирался готовить на обед. В их сотрудничестве наметился четкий ритм, после того как Оливия привыкла к дому, больше не искала дуршлаг или перечницу и не спрашивала, где взять дрова, когда корзина у камина пустела. Она тщетно пыталась сосредоточиться на моркови под ножом, потому что все время вспоминала, как провела выходные в Лондоне, помогая Люси пройти «пункционную биопсию». Сейчас Люси спала на диване в гостиной, избавляясь от послеоперационной мути обезболивающих и наркоза. Оливию преследовали воспоминания о вчерашнем возвращении из больницы и о том, как Люси терзали безостановочные судороги, вызванные мельканием солнца за окном автомобиля. Пришлось даже останавливаться в тенечке, чтобы дать ей прийти в себя. Остаток пути Люси провела, зажав глаза ладонями, чтобы не видеть солнечных лучей. Фрэнсис встретил их на пороге коттеджа и, к тайному недовольству Оливии, заключил Люси в довольно продолжительные объятия, а потом отправил ее прямиком в постель, чтобы она оправилась от изнеможения, вызванного судорогами.

Подготовка к операции началась в пятницу после обеда. Оливия с Люси ждали в сумрачной больничной палате, выходящей окнами на кирпичную стену. Украшала палату художественная черно-белая фотография фонаря в больничном скверике, очевидно компенсируя отсутствие окна, выходящего на этот самый скверик, как в палате напротив.

– Мне в черепе просверлят маленькую дырочку и иглой возьмут пробу, – сказала Люси, распаковывая пижаму и мягкую пуховую подушку, принесенную из дома. – Риск смертельного исхода при этой процедуре менее одного процента, а мистер Макьюэн – опытный хирург и умеет обращаться с дрелью. А еще…

Тревога Люси выплескивалась через край, и остановил ее только стук в дверь. Вошел дружелюбный медбрат-филиппинец, надел на запястье Люси пластмассовый браслетик с именем и попросил вымыть голову, перед тем как ее обреют.

– Мне обреют голову? – уточнила Люси.

– Да, доктор все объяснит, – сказал медбрат и вручил ей флакон ярко-красного дезинфицирующего средства «Гибискраб».

Вскоре пришла молодая врачиха с прозрачным полиэтиленовым пакетом. Сначала она занялась гривой своих каштановых волос, убирая непослушные кудри с глаз и закладывая густые пряди за уши, а потом извлекла из пакета одноразовую бритву «Бик» и начала выбривать на черепе Люси шесть кругляшков, каждый размером с двухфунтовую монету. Тонкие светлые волосы Люси она выбрасывала в желтую железную урну, испещренную предупреждениями о правильном обращении с ядовитыми отходами и острыми предметами. Потом врач накрыла каждое выбритое место белым пластмассовым колечком с клейким слоем и наложила такие же на лоб и виски Люси, объяснив, что эти метки позволят снять точную томограмму и создать трехмерную компьютерную модель опухоли. Эта модель поможет мистеру Макьюэну с наименьшим риском направить иглу для отбора наилучшего образца. Черным несмываемым фломастером она обвела все эти так называемые координатные метки и поставила жирную точку в центре каждой, на случай, если они ненароком отпадут во время последующей процедуры.

Когда врач вышла из палаты, Люси, в полосатой шелковой пижаме, встала перед зеркалом и расплакалась.

– Это не потому, что я выгляжу жутко, – сказала она, – хотя, конечно, выгляжу я жутко. Просто из дома я вышла здоровой женщиной тридцати с лишним лет, без каких-либо очевидных проблем, а теперь стала похожа на онкологического пациента.