Двойной кошмар

   Рабы в кожаных передниках бросили засыпать песком лужу, и торопливо убежали. Вскоре они вернулись, и принесли с собой свёрток из выделанной кожи. Следом, увесисто ступая, подошёл человек, при виде которого Рэм содрогнулся, словно увидел призрака. Ему показалось, что отец Козочки, которого они с Рэмом убили, выбрался из озера, и явился сюда.

   Только он почему-то снял с себя мохнатую шкуру, в которую был тогда одет, и нацепил на голое тело обшарпанный кожаный передник с подозрительными пятнами на животе. Кроме передника, на зверовидном человеке были только грубые сандалии, да широкие кожаные браслеты, закрывавшие запястья.

   Ястреб при виде вновь прибывшего поморщился. Рэм отступил назад, опустил голову, стараясь быть незаметней. Но все смотрели только на связанного человека.

   - А вот и мой главный палач, - игриво пропел царь, и ткнул пальцем в скорчившуюся на земле фигуру пленника: - Я хочу знать, что хотел сотворить этот червь. Приступай!

   Рабы в передниках развернули кожаный свёрток. Рэм посмотрел туда. На кожаном лоскуте лежали какие-то железки, набор клещей разного размера, но весьма зловещего вида, и ещё что-то, чему он не смог найти название.

   Один из рабов убежал, и вновь вернулся с маленькой переносной жаровней. Торопливо раздул огонь, и в металлической чаше затрепетал, разгораясь всё ярче, огонь.

   Звероподобный палач нагнулся над кожаным лоскутом, уверенными движениями перебрал, позвякивая, железки, повертел в руке клещи. Взял одни, подбросил в ладони, отложил в сторону. Вернулся к железкам, и выпрямился, сжимая в пальцах нечто, похожее на долото. Посмотрел своего господина.

   - Приступай! - велел ему царь. Пухлый раб снова наполнил кубок вином. Царь принялся пить, глядя, как палач склонился над жаровней, дожидаясь, пока инструмент обретёт нужный нагрев.

   Ястреб стоял, сложив руки на груди, словно всё происходящее нисколько его не удивляло. Рэм оглянулся. Тихо журчал фонтан. Потрескивала маленькая жаровня. На крыше галереи сидела сорока и чистила перья. Тень от заходящего солнца медленно переползала через двор. Стражники стояли с каменными лицами, раб наливал вино из кувшина. Мирная сценка дворцовой жизни. Если не считать, что сейчас кому-то припекут шкуру раскалённым железом.

   Вот палач поднял железку и повертел перед глазами. Кончик "долота" изменил цвет, запахло нагретым металлом. Палач задумчиво кивнул, и шагнул к пленнику. Рабы в передниках крепко взялись за руки и ноги несчастного, и прижали к земле.

   Рэм торопливо отвернулся, успев заметить, что царь вытянул шею, жадно глядя на связанного человека. Кубок в его руке наклонился, и на землю потекла багровая винная струйка.

   Связанный человек издал душераздирающий вопль. Сорока, чистившая перья, испуганно вскрикнула, раскрыла крылья и улетела. Запахло горелым. Человек опять закричал, дёргаясь в руках держащих его рабов, а Рэм обернулся. Он вдруг узнал его. Покрытый грязью, со всклокоченной бородой, с кровавой коркой на лице, у ног палача лежал овечий пастух, дядька Толстопуп.

   Глава 29

   - Давай, прижги ему пятки! - выкрикнул царь.

   Раб подлил ему вина в кубок. Господин отхлебнул, жадно наблюдая за манипуляциями палача.

   Рэм с трудом сглотнул, глядя в сторону. Что-то тошно скворчало и шипело. Истошно вопил несчастный Толстопуп. Рэму хотелось зажать нос, чтобы не чуять запах палёного мяса. А заодно закрыть уши. Это не экран в кинотеатре, где ты сидишь в удобном кресле и хрустишь попкорном. И не видео из Интернета, где самые страшные кадры вызывают лишь холодок под ложечкой и ощущение сладкого ужаса.

   - Что он задумал? Зачем пробрался в мой дворец, как вор? - сказал царь, и один из стражников повторил его вопрос Толстопупу.

   Тот не отвечал, извиваясь в руках помощников палача. Царь поднял палец. Палач обратился к своим инструментам, порылся в них, и вернулся с устрашающего вида клещами. Рэм закрыл глаза.

   - Ничего! Я ничего не хотел! - выкрикнул пастух.

   - Он замыслил убить своего господина? - презрительно спросил царь. - У него было оружие?

   Стражник опять повторил вопрос. Палач склонился над Толстопупом. Рэм вжал голову в плечи, пережидая, пока не перестанет звенеть в ушах.

   - Нет! У меня ничего не было!

   Из полутьмы под галереей, обрамлявшей двор, появился пухлый раб. Он мелко просеменил на полусогнутых ногах к фонтану, опустился на колени перед своим господином и поднял на вытянутых руках прямоугольный предмет.

   - Что это? - брезгливо спросил царь. - Он принёс это с собой?

   Стражник коротко спросил, палач сжал клещи. Над двориком заметались испуганные птицы.

   - Это просто старое корыто! - Толстопуп натужно откашлялся. Отдышался, хрипя и всхлипывая. - Просто корыто...

   Рэм пригляделся. Это было то самое, многострадальное корыто, которое Ромка тащил с собой от самой реки, где они едва не утонули. Старое, треснувшее, в точках медных гвоздей и с обрывком металлической ленты по краю.

   - Разве у моих рабынь не хватает своих? - скептически отозвался царь. Его тёмное лицо, заросшее курчавой бородой, скривилось в ухмылке. - Зачем им ещё одно?