Двойной латте в дождливый день

Все это время я старалась не думать о Рэйдене, но, если быть честной с собой самой, я не просто скучала. Я тосковала по нему настолько сильно, словно у меня вырвали клочок души, и теперь там зияла черная дыра – холодная и беспросветная. Я боролась с желанием согласиться с его предложением, но это испытание – встретиться со своим самым большим страхом и самой большой тайной мечтой – я должна была пройти в одиночку. Поэтому написала одно короткое сообщение:

Айви

Привет. Я хочу пойти одна.

Тоже скучаю.

Рэйден сразу прочел сообщение, на экране даже появилось «печатает», но через несколько мгновений надпись исчезла.

Я понимала его чувства. Мне столько всего хотелось написать ему, но я боялась наломать еще больше дров. Решила для начала поговорить с отцом, а потом уже думать, что делать дальше.

Открыв электронную почту, я написала папе:

От кого: IvyHart@gmail.com

Кому: ChristianColton@gmail.com

Привет. Я приду завтра. Надеюсь, не пожалею об этом.

От кого: ChristianColton@gmail.com

Кому: IvyHart@gmail.com

Привет, утенок. Я тоже очень надеюсь на это.

* * *

Следующим утром я проснулась раньше обычного. Приняла душ, нанесла макияж, чтобы скрыть мешки под глазами и бледность после болезни, уложила волосы в крупные локоны и оделась в черную юбку, голубую блузку и туфли-лодочки.

– Куда ты собралась? – спросила мама.

– Увидеться с Лу, – соврала я без зазрения совести.

– С Лу? А зачем так нарядилась? Или ты снова врешь мне и на самом идешь к своему богатенькому Ричи?

Раздражение волной прокатилось по всему моему телу, и я передернула плечами:

– Я нарядилась, потому что хочу выглядеть красивой. Для себя.

– Раньше я такого за тобой не замечала. Ты обычно закутываешься в безразмерные тряпки.

Я проигнорировала очередную обидную реплику мамы и направилась к выходу. Когда уже стояла в дверях, мама вдруг окликнула меня:

– Айви.

Я обернулась:

– Что?

На ее лице застыло странное выражение. Она смотрела на меня так, будто видела впервые в жизни.

– Ты знаешь, я… – Она замялась и почесала скулу. – Ты… Дороже тебя у меня никого нет, Айви, и именно по этой причине я часто совершала необдуманные поступки. – Ее взгляд бегал по всей комнате, а когда останавливался на мне, мне почему-то казалось, что мама вот-вот расплачется. – Надеюсь, однажды ты сможешь понять меня и простить за все мои ошибки.

Не совсем понимая, что на нее нашло, я неуверенно кивнула и вышла из дома, оставив маму одну.

Через полчаса я добралась до кофейни. Я долго пыталась восстановить дыхание и успокоиться, совладать с паникой, что нарастала с каждой секундой и сковывала конечности. Я заглянула в окна, пытаясь среди посетителей отыскать отца и заранее подготовиться ко встрече с ним, но не смогла его найти. Наверное, он сидел у противоположной стены.

– Вайнона? – раздался за спиной до боли знакомый голос. Голос, который в далеком прошлом пел мне колыбельные и рассказывал сказки. Голос, который утешал меня самыми добрыми словами, когда я сдирала коленки при падении с велосипеда. Голос, который прочно ассоциировался у меня со счастливым детством. Голос, который это детство отобрал.

Я медленно развернулась и увидела перед собой папу. В моем горле застрял болезненный всхлип.

За прошедшие восемь лет он почти не изменился, даже одет был так же, как всегда, когда гулял со мной в парке: в синие джинсы, в темную футболку, кожаную куртку, бейсболку и солнцезащитные очки. И только в светло-каштановых волосах, торчащих из-под кепки, виднелись седые пряди.

При виде меня папа на мгновение замер, а потом снял очки. В его больших синих глазах, так похожих на мои, светились грусть и тоска.

Он прерывисто вздохнул и слабо улыбнулся:

– Маленький милый утенок превратился в прекрасного лебедя.

Будучи еще подростком, я часто представляла, как вырасту, стану богатой и успешной и встречусь с отцом. Совершенно случайно. Где-нибудь на улице или в ресторане. Или, может быть, на светском приеме у влиятельных политиков или на вечеринке знаменитостей. Каждый раз проигрывала в голове, как я, красивая и в роскошном наряде, прохожу мимо и просто не замечаю его, а он потом всю оставшуюся жизнь жалеет о том, что бросил нас с мамой. В других фантазиях я мечтала отвесить ему звонкую пощечину со словами: «Это тебе за маму» – и гордо уйти прочь. И совсем изредка представляла, как выскажу ему все обиды.

И вот этот день настал. Я стояла в десяти шагах от отца.

Я могла молча развернуться и уйти или ударить его и сказать, что он разрушил нашу с мамой жизнь, но вместо этого я громко шмыгнула носом – прямо как в детстве, когда он учил меня ездить на велосипеде, а я постоянно падала с него и заливалась слезами. Сорвавшись с места, я бросилась к нему, подворачивая ноги из-за высоких каблуков.

Папа раскрыл для меня объятия, и я с силой влетела в них.

Впервые за долгое время я почувствовала это забытое ощущение.