Двойной латте в дождливый день

Ощущение, что я была дома.

– Ты до сих пор любишь клубничное мороженое и клубничный коктейль? – спросил папа, когда мы заняли столик в кофейне.

– Да, а еще клубничный латте, – смущенно улыбнулась я.

– Прости, я немного ошибся и заказал тебе капучино. – Папа снял куртку и бейсболку, и я разглядывала его, желая запомнить каждую деталь.

– Я загуглила тебя, – слова невольно сорвались с моих губ. – У тебя уже двое сыновей.

Папа нахмурился.

Я нутром ощущала его неловкость, и от этого мне стало почему-то горько. Его предательство, годы разлуки встали между нами стеной, которая, казалось, была непреодолима, несмотря на то, как я скучала по нему.

Он натянуто улыбнулся:

– Да, старшему, Мэтью, уже три года, а Колину недавно исполнился год. Вы с Мэтью, кстати, очень похожи характером. Он такой же непоседа, какой была ты… – Он запнулся, заметив мой взгляд, полный обиды. – Вайнона…

– Зачем ты искал меня, если у тебя есть другая семья, другие дети?

– Потому что ты моя любимая дочь. Рождение мальчиков этого не изменит.

Я покачала головой и провела пальцем по витиеватому узору на светло-коричневой столешнице.

– Маму ты тоже называл любимой женщиной, но это не помешало тебе предать ее. Предать нас. – Подняв голову, я встретилась с напряженным взглядом холодных синих глаз.

– Вайнона, ты уверена, что хочешь узнать правду о нашей с Линдой ссоре? Эта правда перечеркнет все. Она может тебя очень сильно ранить.

Услышав настоящее имя мамы из папиных уст, я почувствовала, как по мне прокатилась волна боли и злости.

– Ты изменил моей маме, ударил ее, угрожал разлучить нас. Из-за тебя мы были вынуждены бежать в другую страну и скрываться всю жизнь. Только недавно я перестала бояться, что ты найдешь меня и заберешь у мамы. Неужели ты всерьез считаешь, что твоя правда ранит меня сильнее, чем все то, что я пережила за последние восемь лет?

Папа положил локти на стол и хрустнул костяшками пальцев. Часы на его запястье съехали немного вниз, и из-под кожаного ремешка выглянул тоненький браслет из черного бисера, который я сплела ему незадолго до их с мамой ссоры.

При виде его у меня защипало в носу. Он до сих пор носил его. Маме я подарила такой же браслет, только из золотистого бисера, но он у нее давно порвался.

– Боюсь, так и будет. – Папа отвернулся к окну, а на его лице отразилась тоска. – Правда в том, что я никогда не предавал твою маму. Это она… она изменила мне.

Мою грудь сотряс короткий смешок. Он повторился еще несколько раз, пока не перерос в истерический смех. Мои глаза налились слезами, но я продолжала хохотать, хотя мне хотелось рыдать от той бури эмоций, которую я сдерживала на протяжении последнего часа.

К нам подошла официантка с подносом, и я прикрыла ладонью рот, чтобы заглушить смех.

– Ваш заказ, – вежливо сказала она, расставляя на стол чашки с кофе и тарелки с чизкейком, который я обожала с детства.

После ее ухода я постаралась взять себя в руки.

– Ты серьезно, пап? Ты прилетел из Лондона, чтобы скормить мне эту чушь? Мама любила тебя. Она только год как отпустила прошлое и вступила в новые отношения, а ты женат уже пять лет. И теперь ты смеешь заявлять, что она изменила тебе?

– Выслушай меня, Вайнона, это очень непростая история. Несмотря на то что наши отношения предала Линда, оглядываясь назад с высоты прожитых лет, я понимаю, что виноваты мы оба.

Я покачала головой, не желая верить его словам. Конечно, у мамы было много недостатков, но на предательство она неспособна.

– Прошу, дай мне шанс все рассказать, а потом уже сделаешь выводы. Ты взрослая девушка, Вайнона, такая мудрая и умная, и я уверен, что ты сможешь все понять и расставить по местам.

Он протянул руку через стол, желая накрыть мою ладонь, но замер в нескольких дюймах и просто положил ее рядом. Как будто боялся спугнуть меня.

Заметив обручальное кольцо на его пальце, я с трудом проглотила ком в горле. Мама никогда не носила обручального кольца, только помолвочное с бриллиантом, которое она продала, когда мы переехали в Америку.

– Хорошо, – я кивнула и дрожащей рукой поднесла ко рту чашку с горячим капучино. Кофейный аромат напомнил мне о моем любимом плейбое-бариста, и я искренне сожалела, что не взяла его с собой. Сейчас мне не хватало его поддержки.

– Мы познакомились, когда мне было двадцать, а ей только исполнилось восемнадцать…

– Можно, пожалуйста, с того места, где ты бросил маму и угрожал ей отнять меня? – резко перебила его, и он неуверенно кивнул.

Между нами повисло еще большее напряжение и неловкость.

– Хорошо. Прости. – Папа сделал глоток черного крепкого кофе и продолжил: – Мы прожили вместе десять лет, и это были самые счастливые годы в моей жизни. Я любил твою мать, любил тебя и мечтал жениться на Линде и официально стать семьей, но в те годы сильно зависел от отца. Ты наверняка знаешь, кем был твой дед.

– Он умер? – снова перебила я.

Папа нахмурился:

– Да, три года назад.

Я должна была выразить сочувствие, но не смогла. Эта новость не вызвала у меня никаких эмоций, потому что своего деда я видела всего один раз, и это не самое приятное воспоминание.