Двойной портрет

(Хотела расписать в ярких образах, как явилась в блистающий роскошью туннель над рекой, как вращалась среди модных лавок и кондитерских, как ездила по указанным самокатным дорожкам в ожидании контрагента — но даже в мыслях не включилась, лучше оставим живописным всплеском. Не включилось, значит, не надо!)

Первое назначенное свидание не состоялось, Демон на мост не явился, сколь я его ни заклинала, зато друг Валечка устроил реприманд, причем всю дорогу по больному месту. Увы, наверное, в неописанных никем семейственных баталиях друг Валентин, не тем будь помянут (ведь, небось, с ума сходит бедняжка, хотя так ему и надо!), выучился распознавать у супруги Марины больные точки в сознании и давить на них без жалости и пощады.

Так вот милый, не тем помянутый дружок Валечка, сидя на скамейке под развесистой липой после фиаско с Демоном, не уставал повторять, что это вам не суп варить и не шнурки гладить, что я залетела на чужое поле и распустилась там, как домохозяйка, которую никто не видит. Вот она и валяет неряшливо и бестолково, суетится без плана и мысли, имитирует бурную деятельность до изнеможения. А толку — ноль целых, хрен десятых.

Надо отдать должное себе лично, я прослушала гадкий текст почти безмолвно, почти вежливо поблагодарила друга за ценное содействие, затем сошла со скамьи и еще вежливее с Валей простилась, только он меня и видел. Но более чем странная вещь происходила, совсем по законам физики: что из одного места убывало, то в другом просто забило фонтаном! Поучения друга Вали меня достали, но обида вылилась в неожиданную форму. Захотелось увидеть Демона под любым предлогом и излить на него симпатию, которой скоро и неуклонно лишился друг Валя, позволивший себе лишнего.

Почему-то они у меня в сознании выступили в роли сообщающихся сосудов, что у одного отлилось, то к другому прихлынуло, хотя никаких реальных резонов я привести не могу. Это сформировалось как вторая грань магического кристалла — событие произошло реальное, но совершенно необъяснимое ни с одной разумной точки зрения.

Как марш-романс: «О подвигах, о доблести, о славе, уйдут машины в яростный поход!» (Кстати, стоит отметить, что напев со словами начиная примерно с той поры привязались и сопровождали любые предпринятые походы, в особенности, когда вокруг бывало пусто.)

И вот, милые дети, малые и большие, рассказчик включительно, между гранями указанного кристалла мы с дурочкой Екатериной Малышевой протиснулись, проскользнули и оказались обе в данный момент в совершенно невиданном и неслыханном месте, но зато с видом на море.

А лунная дорожка на темных волнах, это — скажу я вам, зрелище, оно стоит дорогого и многое искупает, особенно если оно последнее, чем позволительно будет любоваться в быстротекущей жизни на горестной земле. К тому же прямо надо мною и над балконом колышется и вздыхает под дуновением легкого ветра тёмный, невидный в ночи парус огромного эвкалипта. Днями он несет осеняемый клочок суши вдаль от моря, вглубь острова и никак не может унести, только развевается, колышется и трепещет! Красиво и на диво вдохновенно у него получается, у того самого эвкалипта. Однако с утра, Бог даст, будет время послать чудо-древу последний привет, если что…

Пока же, миновав первый мост и невстречу с несбывшимся можно продолжить повесть с того же места. (При том помашем ручкой Марине Цветаевой и Александру Грину в признательность за удачно подкинутые бель летры).

Вышло на диво простенько. В одно утро, столь же дождливое, как и остальные, а прошло их совсем немного со времени невстречи на мосту, у меня в телефоне появилось сообщение. Не то в ванной комнате я тогда замешкалась, не то проспала его в ночи — уже не упомню.

Отчетливо помню момент. Захожу я в комнату, а на телефонной базе мигает кнопка, означающая, что произошел неуслышанный звонок, настырный абонент оставил сообщение для хозяйки. Дело весьма житейское, или бегай к каждому звонку, или оставляй включенным ответчик, хотя никто с ним особо беседовать не любит, только для очень настоятельного дела.

Скинув с себя остаточные сонные грезы, я приникла к базе и выслушала. Некий абсолютно неузнанный голос без модуляций сказал, что если я интересуюсь означенной дамой, то могу явиться на платформу 56-го километра по Н-ской дороге и ждать поверх путей нынче в шесть часов пополудни. Желательно одна.

Прежде всего остального я зачем-то тщательно стёрла сообщение с пленки, будто от того многое зависело, так сказать, машинально замела следы того, что со мной говорили, а я прослушала. Как будто могла себе представить, что кто-то войдет и станет приникать к аппарату в надежде изучить мои передвижения.