Двойной портрет

— Ну и лексика у вас, молодая дамочка, жена живописца, — обронила Любовь Борисовна. — Но ничего стерпим, терпели не такое, у нас тут вообще клиенты на лагерном жаргоне изъяснялись в натуре. И ничего. Ладно, поехали, повесь ушки на гвоздик внимания. У меня имеется ещё одна любимая девочка, почти клиентка, твоя ровесница, может, чуть постарше, Тамарочка зовут. Знаю её с пеленок, племянница моей старой подружки, мы бегали танцевать в Дом офицеров во дни незабвенной молодости, производили фурор два раза в неделю, поскольку обе были ошеломительные красотки. Если не веришь — глянь на портрет над собой. Убедилась? Ну, вот Евка была ничуть не хуже, только цвета другие, пламенно-яркие. Ладно, вернемся к делу, хоть и неохотно. Тамарочка у Евки всегда была за родную дочь, не меньше того, и девчонка отвечает взаимностью. Вернее отвечала до самого последнего момента. И вдруг исчезла без звука, сбежала, как Золушка с танцев. Ну, это я конечно перебираю, она не совсем без шариков, Тамарка-то. Всё вообще-то честь по чести. Мужу оставила записку, детям звякнула по звоночку, старенькой тёте Еве отбила телеграммку, та забралась на дачу и дышит кислородом. Телеграммку Ева процитировала, но сама в позорной панике, ей мнится, что под спудом кроется что-то нехорошее. Что могла бы девочка Тамарочка перед тем, как сгинуть, подъехать к тёте Еве и доложиться. Ровно половина этих бредней — сплошная мания величия. Мол, как же обошлись без ценного совета. Но вторая половина мне нравится меньше. И муж, и детки, как сговорились: или молчат, стиснув зубы, или делают отдаленные намеки, что жена и мать их свихнулась на старости лет, сбежала с кавалером, в последнем приступе молодости.

— Основания у них какие? — открыла рот Катя. — Веские или иные?

— Вот это ты и вынь, котеночек мой! — торжественно заявила адвокатесса и приоткинулась на спинку стула. — У меня есть другая догадка, тебе о ней ничего не надо, но вот прощальные слова и записки Тамарочки ты пособирай, ладно?

— Это всё? — с известной долей провокации спросила Катя.

— Ну не капризничай, котёнок, мало не покажется, — успокоила Любовь Борисовна. — Ты мне записку принеси, которую для мужа, а там посмотрим, как дело пойдёт. Причем, предупреждаю, он не даст.

— Это как это? — искренне удивилась Катя. — Я приеду, а он не даст?

— Ни в коем разе, сам отказал наотрез по телефону, лично мне — радостно подтвердила старушка. — Хоть тресни. Но даст копию и в оригинал позволит глянуть, об этом имеется твердая договоренность.

— Ой, как сложно у вас! — восхитилась Катя. — Он в уме или как?

— Это ты тоже проверь, не без того, — туманно разъяснила Любовь Борисовна. — Стыдится бедолага по-чёрному, в особенности родных и друзей дома. Вот была у него супруга Тамара и враз вышла вон. Ему обидно до слёз, а тут к нему с глупостями пристают: как сбежала, куда сбежала, записку покажи и т. д. и т. п. Оно понятно.

— Надо думать, он может спустить с лестницы охотников за записками, — вслух подумала Катя. — В данном случае меня. Это интересно.

— Куда уж интереснее, — согласилась Любовь Борисовна. — Сама бы из него извлекла без звука, но видишь ли, детка, я не очень-то выходная и выездная, годы отнюдь не те. По лестницам и лифтам не хожу, а уж чтобы спустили, не мечтаю, увы, прошли те волшебные дни.

— А я что, я не против, если так решено судьбою, отчего бы разок и не спуститься с неё, родимой, если не слишком крутая, — Катя охотно поразмышляла вслух.

— Ну, особо не рассчитывай, — предупредила старушка строго. — Наш с тобой Гриша Добросеев малый вполне культурный, хотя нынче и удручён. Я с ним договорилась, так что вполне. Можешь для разгона пококетничать, он собою хорош, бравый малый. Но копию записки ты принеси. Поедешь сегодня, принесёшь завтра или послезавтра, ага?

— Ну, я почти готова, — созналась Катя. — Однако у вас имеют место сопутствующие обстоятельства и догадки, не так ли?

— Не гони старую клячу, она будет брыкаться, — честно предупредила адвокатесса Любовь Борисовна. — Когда и если надо будет, то сразу… Сейчас я делаю Грише звоночек, что ты едешь, ага?

— Ехать, так ехать, — согласилась Катя и добавила старую прибаутку. — Сказал попугай, когда кот Барсик поволок его за хвост из клетки.

— Дерзишь, котеночек, ну да Бог с тобой, — согласилась заказчица, потом спохватилась. — Да, деньги тебе Павлик платить будет, мы с ним так сговорились, ты знаешь?

— Уже заплочено, нет проблем, — доложила Катя. — И обещано больше, если угожу, или же угодю, вас Павлик держит в крупном авторитете.

— Совсем ты охамела девулечка! Ну так всегда, кого люблю, тому прощаю, — напутствовала Катю Любовь Борисовна, протягивая на прощанье бумажку с самыми разными именами, фамилиями и телефонами, возглавляла список она сама и данный её адрес. — И вскоре жду здесь же, у фонтана с результатами. Сначала позвони, а то у меня такой народец бывает, что лучше не сталкиваться. От него и решетка произведена. Иногда их посещает светлая мысль, что дешевле старуху укокошить, чем деньги ей платить.