Двойной удар по невинности

Я пулей влетела в малую гостиную, где вызванная скорая помощь приводила переволновавшуюся родственницу в порядок. Давление измерили, кардиограмму сняли, корвалола накапали. Ну или какой там у них порядок вытаскивания немецких старушек с того света?

Доктора уже собрали чемоданчики и теперь готовились покинуть дом. Один из них подошел и почему-то принялся рассказывать мне о том, что здоровье у фрау Лихтенштайн уже не то и ей нужны только покой и положительные эмоции.

Я, как болванчик, покивала врачу, а едва он вышел за дверь, вывалила бабушке все, что я думаю о ситуации.

– Ноги моей больше в вашей Германии не будет, – закончила я свою пламенную речь, боковым зрением замечая, как в комнату просачиваются два брата-аристократа. – Где мои вещи? Куда их унес Гектор? Я немедленно желаю уехать!

– Ну, не горячись, девочка! – фрау прижала руку к сердцу и поморщилась. На этот раз хотя бы без театральных эмоций на лице.

На миг во мне шевельнулось совесть, бабушка все же распереживалась. Если не от моих выступлений, то от смерти любимой кошечки точно. Гектор позвонил ей меньше часа назад и сообщил, что Мими спасти не удалось. Собственно говоря, потому неотложку и вызвали.

– Не горячиться?! Да меня здесь за племенную кобылу держат! Уж лучше в варварскую Россию, там хоть человеком была. Где мои вещи?!

– Хелен, сядь и выслушай. Неужели ты не понимаешь, что только что произошло? – бабушка села в кресле ровнее и скупо поджала губы. – Меня хотели убить. Отравить, если так будет угодно. И чистая случайность то, что молоко выпила Мими. На ее месте могла бы быть я. Поверь, это все из-за наследства. Софи, эта французская выскочка, стопроцентно прознала о тебе и теперь пытается убрать меня, пока я не внесла тебя в завещание!

– Да какая к чертям Софи! – мне уже уши прожужжали о бывшей жене моего покойного папочки. – И вообще, если речь о покушении, то вызовите полицию! Пускай они разбираются!

– И тогда ты точно никуда не уедешь, – отрезала фрау. – Молоко наливала ты, подумай, на кого посыпятся первые обвинения. В лучшем случае тебя заставят подписать подписку о невыезде из страны! В худшем – сразу арестуют.

Вот после этих слов в мозгу что-то щелкнуло. Будто рубильник переключили. А ведь умри бабуля, главной подозреваемой была бы я.

Мой взгляд упал на собственные запястья, а воображение тут же дорисовало на них два стальных браслета, и я невольно отступила на шаг назад.

– Это не я! – все, что сумела пробормотать. Внутри же поднимался не свойственный мне страх.

Я ведь в чужой стране. Если у меня возникнут проблемы с законом, то где я буду искать помощь? В посольстве России? Возможно. Вот только гражданство вряд ли убережет меня от тюрьмы, если именно на русскую “внучку” решат спустить всех собак.

– Это не я, – еще раз повторила я.

– Знаю, что не ты, – баронесса допила свое лекарство, разведенное в стакане воды, и перевела взгляд на близнецов. – Эти двое появились на моем пороге, как никогда кстати. Клаус – один из лучших частных детективов, которых я знаю. А Дитрих – адвокат. В случае непредвиденных обвинений, он сумеет выиграть любой суд.

– Какой еще суд, бабушка? – после всех ее слов я только укрепилась во мнении, что мне надо валить из Германии и побыстрее. – Если вы не собираетесь сдавать меня полиции, как потенциальную убийцу, то я уезжаю в Россию! Немедленно!

– Лена, неужели вы настолько глупы, если не понимаете всю серьезность ситуации? – ожил “ледышка”.

– Это вы меня сейчас так завуалированно “идиоткой” назвали, герр Клаус? – рыкнула я в его сторону.

Но ему неожиданно на помощь пришел Дитрих, что меня совсем озадачило. Мне казалось, эти двое ненавидят друг друга в любом своем проявлении.

– Клаус хотел сказать, что скорее всего вы, Елена, следующая жертва. Как бы цинично ни звучало, – он взглянул на бабулю и заранее извинился. – Но баронесса Лихтенштайн не будет жить вечно, и в отсутствии прямых наследников, то бишь вас, все состояние достанется остальным родственникам. Если, разумеется, не будет завещания, по которому средства должны отойти кому-то еще. Например, благотворительным фондам или преданному дворецкому.

Фрау фыркнула.

– Мое богатсво – это семейное достояние рода! Оно должно остаться в семье и быть передано моим правнукам!

– Что и требовалось доказать, – хлопнул в ладони Дитрих, и я вздрогнула от этого звука, потому что по резкости и неожиданности он походил на выстрел. – На месте убийцы, я бы переключился теперь на вас, фройляйн Елена. Нет наследницы – нет проблемы!

Это они меня сейчас так напугать решили? Вот уж вряд ли. Я еще больше уверилась во мнении, что нужно ехать в Россию-матушку.

– Тогда я точно домой. И как можно скорее. Судя по всему, денег на билет вы мне одолжить не настроены, а значит, я сама заработаю, – в голове уже зрел план, как придется искать подработку в клубах девочкой-огоньком. Думаю, за неделю наскребу. – Широка страна моя родная, знаете ли. В Сибирь уеду, если что. В России меня точно никакие убийцы не найдут!