Двойной удар по невинности

Но не стал развивать тему, вопреки моим ожиданиям, да и желанию, если быть до конца откровенной. Таких, как Клаус, хотелось дразнить, провоцировать на эмоции и с интересом наблюдать за взрывом заснеженного вулкана. Какой бы толщины лед не покрывал вершину, в глубине бурлит лава.

– Вам, наверное, любопытно, куда мы едем, – невозмутимо начал разговаривать на совершенно постороннюю тему “заснеженный вулкан” и, не дожидаясь ответа дамы, стал рассказывать: – Итак, это небольшая вилла, она находится неподалеку от Кельна и некогда принадлежала нашим предкам, а если конкретно, то бабушке и дедушке. После их трагической смерти в автокатастрофе, она перешла нам с Дитрихом в совместное владение. Если учесть, что мы пока еще не решили, кому из нас вы станете принадлежать, то поселиться на время выяснения именно там показалось хорошей идеей. Дом станет приятным бонусом для победителя.

Сволочь! Педантичная немецкая сволочь! Или не понимает, что подобные слова меня оскорбляют?

– Значит, вы еще не оставили идиотскую идею на мне жениться?

Слова “жениться” и “Клаус” по-прежнему очень оригинально соседствовали в моей голове. Буйное воображение мигом нарядило атлетически сложенного блондина в длинную сорочку – последний писк моды восемнадцатого века, на золотистые волосы фантазия нахлобучила колпак, а в руки сунула книгу с религиозными псалмами. Оные полагалось петь во время исполнения супружеского долга.

Чего мне стоило не заржать в голос, знал только Господь Бог!

– Идея может и идиотская, а вот титул, дом и семейное дело – это вполне достойный стимул, – ровно ответил Клаус, возвращая меня с небес на землю. – Поверьте, фройляйн, я тоже не в восторге от такого креативного хода со стороны родителей, но не могу позволить, чтобы все достояние семейства Сайн-Витгенштайнов отошло Дитриху.

– У вас совсем не братские отношения. А как же легендарная привязанность близнецов?

– Скончалась в жутких муках еще в подростковом возрасте.

Лаконично. Как понимаю, причинами интересоваться глупо, так как, судя по окаменевшему лицу Клауса, он вполне может поступиться своим воспитанием и послать меня далеко и надолго.

Так что я поступила как умная женщина. Предпочла промолчать. Пока.

Спустя несколько минут в салоне зазвучала классическая музыка. Если бы я была утонченным идеалом этого немца, то, несомненно, не только узнала бы исполнителя, но и с наслаждением зажмурилась, разделяя восторг спутника. Но увы, с большей вероятностью я бы смогла процитировать некоторые куплеты песен Rammstein…

Вот так мы и ехали.

Клаус раздражал меня заумной мордой, на которой по-прежнему светилась надпись “смерть несовершенству”, и с удовольствием слушал музыку, а я мучалась, продумывая пути побега, ибо мне было скучно. Но отвлекать водителя разговорами не хотелось – не та кандидатура. Потому я порылась в сумке, нашла в недрах этого параллельного мира для женщин наушники и закрыла глаза.

На ушко вкрадчиво мурлыкал на немецком солист замечательной группы Унхайлинг, а я… я, к своему стыду, поймала себя на мысли, что немецкий рок это дико, просто невероятно сексуально.

Я даже почти задремала, когда авто совершенно неожиданно свернуло с основной трассы в сторону огромного мегамаркета. Даже со стороны дороги он поражал своими исполинскими размерами. Казалось, поставь рядом знакомые “Ашан” или “Ленту”, и они нервно закурят, стушевавшись перед размерами “большого брата”.

– Нам нужно купить продукты. В доме никто не жил долгое время, потому необходимо запастись всем необходимым, – деловито пояснил Клаус, загоняя авто на подземную парковку. – На все покупки у нас полчаса.

Я удивленно вскинула брови. Полчаса? Он серьезно? Да за это время никто даже быстрым шагом не сумеет обойти и меньший супермаркет!

Но уже через пять минут я поняла, что ошибалась как никогда.

Деловито взяв самую большую тележку, Клаус поправил очки и покатил ее между бесконечных прилавков и полок. С точностью снайпера, выцеливающего жертву, он издалека примечал нужный товар, целенаправленно приближался к нему и складировал к остальным покупкам.

Все это происходило настолько быстро, что я едва успевала следить за действиями мужчины. Быстрыми, собранными, четкими.

– И кофе нужно не забыть, – почему-то напомнила я, и тут же мысленно стукнула себя ладошкой по губам, потому что заработала тако-о-ой пронизывающий взгляд…

– Я помню, – сухо отбросил Клаус и взял с полки пачку моего любимого зернового кофе.

“Сыщик проклятый! – выругалась я мысленно. – Интересно, марку прокладок и дату моих критических дней он тоже знает?”

С Клауса вполне бы сталось и “Олвейс” купить для меня. Мне кажется, не смутился бы! Но отдел женской гигиены он миновал, словно скорый поезд, на всех парах, даже не замедлившись.

Я же поблагодарила Бога за то, что женские дни у меня прошли как раз накануне отъезда в Германию, а значит, новые предвидятся еще не скоро, и я успею купить все необходимое позже. Без лишних соглядатаев.