Двойной удар по невинности

У нужного нам места была длинная очередь, и я, встав в ее хвосте, позволила себе осмотреться, тут же заряжаясь энергией и восторгом. В каждом из нас живет ребенок, и во мне он был неистребим. Когда-то мама обязательно выбирала время и водила меня в подобные места, позволяя насладиться атмосферой веселья.

– Такая ностальгия, да? – заметила, глядя на смеющихся детей, пробегающих мимо. – Лет семь не была в парках.

Клаус лишь скупо пожал плечами, продолжая исследовать все вокруг с несвойственной ему жадностью.

– А ты когда последний раз развлекался? – Скучая в очереди, я снова предприняла попытку его разговорить.

– Здесь я не был ни разу, – ответил Клаус, поднимая глаза к небу и глядя на аттракцион, резко поднявший людей, закрепленных в креслах, вверх. – Мы с Дитрихом много учились. Некогда было…

– В смысле? – Я встала пред ним и заставила посмотреть на себя. – Не с пеленок же вы учились? А как же развлечения? Походы с родителями? Цирк там?

– Отец много работал, а мать была занята благотворительными проектами. Гувернеры, конечно, водили нас в музеи и парки, но другого рода. Развивающие, понимаешь? Все для пользы ума.

– Охереть! – выпалила я. – Ты, конечно, прости, но это никуда не годится. Моя мать никогда не была примером для остальных, как ты верно заметил при нашей первой встрече. Но, чтобы вы там себе с фрау Лихтенштайн не напридумывали, она очень старалась для меня. Иногда у нас куска хлеба не было дома, но она находила выход, мы шли на старые карусели у дома и катались, делясь планами на будущее и мечтая. А иногда, не часто, посещали кукольные театры, цирки, да на том же чертовом колесе ездили, дрожа от страха, когда оно, скрипя, поднималось все выше. А тут… такая красота под боком, денег – куры не клюют, но полный игнор потребности детей в разрядке. Мне этого не понять…

Клаус пристально смотрел на меня, но не сказал ни слова. При этом по его лицу я никак не могла понять, поддерживает ли он мою точку зрения или просто снова старается идти навстречу? И мне бы замолчать, почувствовав неприятную для него тему, но…

– Значит, ваши родители, зная, как вы с Дитрихом обожаете соревноваться и дразнить друг друга, дали вам задание охмурить наследницу Лихтенштайнов?

– Лена, – он снял очки и устало потер переносицу, – ты не должна думать об этом. Теперь все иначе.

– Это ты не понимаешь! – Я зло мотнула головой. – Они просто стравливают вас! Кто сильнее, тот и достоин стать бароном и взять большой куш в виде наследства. Это мерзко.

Я сложила руки на груди и отвернулась, понимая, что погорячилась и полезла не в свое дело. Да какая мне в сущности разница, что там у них за семейка? И чего только так завелась?

Внезапно Клаус обнял меня сзади, притягивая к себе и тихо отвечая в самое ухо:

– Не думаю, что сейчас время и место, чтобы обсуждать подобное. Но не могу остаться в стороне, видя твой настрой. Мои родители отдали бы титул и все привилегии старшему сыну, знай они, кто из нас появился на свет первым. Мама родила в экстренных условиях, поехав вместе с отцом по его делам в соседнюю страну на восьмом месяце беременности. И там случились преждевременные роды… Никому и в голову не пришло помечать первенца.

– И ты считаешь, что сейчас как-то оправдал своих родителей в моих глазах? – удивилась я. – Какая женщина в здравом уме, ожидая близнецов, отправится в чужую страну? И какой мужчина это допустит? Даже мне, не рожавшей, известно, что близнецы зачастую появляются на свет раньше срока. И потом, ты уж прости, но родись Дитрих первым, вас бы все равно всю жизнь сталкивали лбами.

– Лена…

– Я просто говорю свое мнение, – торопливо закончилая я, – ты можешь его даже не слушать.

– Я хотел сказать, что подошла наша очередь, – в его голосе мне послышалась улыбка, но оглядываться было уже некогда, потому что нас позвали садиться в лодку. Усевшись и проследив, как пристегивают несколько ремешков, я приготовилась к спокойной водной прогулке с неожиданными мистическими страшилками, выпрыгивающими из ниоткуда. Клаус выглядел немного обеспокоенным, особенно, когда его попросили снять очки и убрать их на время в карман. Я ободряюще ему улыбнулась, гадая про себя, как он отнесется к этому небольшому приключению.

Как только мы въехали в абсолютно темное помещение, кресла начали медленно подниматься, и в моей голове голове мелькнула мысль, что сейчас будет нечто непредсказуемое… Через пару секунд быстрого подъема мои опасения оправдались. Мы просто сорвались с огромной высоты вниз, визжа от ужаса, смешанного с восторгом. Это действо повторилось несколько раз, и, когда наконец лодка остановилась, меня слегка потряхивало от переизбытка адреналина в крови.

– Как ты? – улыбаясь во весь рот, спросил Клаус, подавая мне руку.

– В следующий раз уговори меня идти в тот ботанический сад, – усмехнулась я, чувствуя, как трясутся коленки.

– А я бы повторил, – с азартом заявил мой холодный немец, вызывая отчего-то в моей душе волну нежности.

– Возьмите на память, – вклинилась в наш диалог девушка, переодетая в Белоснежку. – Хорошего вам отдыха!