Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Зрело недовольство и в армии. Будешь тут недовольным, когда большая часть военного бюджета уходит неизвестно на что — какие-то летающие этажерки и ползающие консервные банки, в ущерб ее величества коннице. Едва наметившееся противостояние кавалеристов и «технарей» углублялось с каждым днем. При этом простоватые кавалеристы ссылались в числе прочих и на фон Секта, который в то время активно агитировал за подвижные конные формирования. И только когда в 1929 году немецкие последователи генерала удосужились собрать его высказывания воедино, стало ясно, что генерал просто законспирировался и под подвижными конными формированиями подразумевал танковые войска.

Плоды технического сотрудничества тоже были кисловаты. Фирма «Юнкерс» обещала выпускать 300 аэропланов ежегодно, а выпускала менее полусотни, причем не лучшего качества — то пулеметы стреляли не туда, то еще что-нибудь подобное… Штольценберг, обещавший наладить выпуск ОВ в Иващенкове, ничего не сделал, и вдобавок был уличен в валютных махинациях. А тут еще в 1927 году руководитель Компартии Германии Эрнст Тельман пообещал прислать «красные бригады» — специалистов, «владеющих последними достижениями науки и техники». Никто не проверял, какие там у Тельмана специалисты, но в ЦК была такая обстановка, что все как-то вдруг подумали, что они должны приехать взамен специалистов рейхсвера.

Даже комиссары, и те лезли в военные дела. Так, например, заместитель начальника Главполитуправления РККА Иосиф Славин в мае 1929 года выступил в газете «Красная Звезда» со статьей, в которой он предлагал использовать, прежде всего, опыт французской армии. Не политический опыт, естественно, а военный.

Кстати, по показаниям Нидермайера, в 1927 году он получил строжайшее указание из Берлина — прекратить какую бы то ни было разведывательную работу в СССР. Это косвенное указание на то, что все висело на волоске. Любое разоблачение в области разведки могло стать последней каплей, переполнившей чашу. Но гроза миновала, и вновь разведка заработала полным ходом, стремясь наверстать упущенное.

Роковой разворот

В начале 30-х годов из Германии пошли тревожные вести. Наши разведчики доносили, что в германском руководстве, возможно, вот-вот придут к власти «западники», которые пересмотрят внешнюю политику и возьмут курс на сближение с Англией и Францией. Поступила и еще более тревожная информация о том, что французы вроде бы обещают предоставить немцам заем в размере 2―3 миллиардов золотых франков. Заем был бы очень кстати, так как экономическое положение Германии в то время было тяжелейшим, а платой за помощь должен был стать разрыв с СССР. По данным разведки, канцлер Германии Брюнинг в середине 1931 года готов был поехать в Париж и принять предлагаемые условия.

А после того как в 1932 году канцлером Германии стал фон Папен, а министром иностранных дел — фон Нейрат, в Москве не на шутку перепугались. Оба являлись убежденными западниками, сторонниками совместной со странами Антанты борьбы против СССР. Советская разведка в июне 1932 года получила из непосредственного окружения фон Папена информацию о том, что канцлер ведет в Париже переговоры по вопросу создания военного союза между Францией, Германией и Польшей, направленного против СССР. Первой целью этого союза был совместный поход на Украину — «за салом». При этом предполагалось, что одновременно под флагом «освобождения Грузии» Англия захватит нефтяные источники Кавказа. А вскоре из Берлина поступила еще более тревожная информация о том, что фон Папен и его окружение в связи с сильными продовольственными трудностями в СССР, считают момент для нападения на него чрезвычайно удачным. Фон Папен отправился в Лозанну в надежде убедить Англию и европейские страны начать поход. Как сообщала разведка, «Папен считает, что мягкотелость германского правительства в отношении Восточной Европы должна быть резко изменена». Так что заключенный в июле 1932 года советско-польский пакт о ненападении был ни в коей мере не предательством союзника, а необходимой превентивной мерой.

Однако в то время правительства в Германии менялись чуть ли не каждые полгода. На декабрь 1932 года приходится последний всплеск дружбы, и связан он с назначением на пост рейхсканцлера убежденного русофила генерала Курта фон Шлейхера. 19 декабря 1932 года Литвинов посещает нового рейхсканцлера и министра иностранных дел фон Нейрата. Шлейхер открывает встречу заявлением о «приверженности германо-российской дружбе в политической и особенно военной сфере». Литвинов в свою очередь, комментируя недавно заключенный советско-польский пакт о ненападении, сделал замечательное заявление: «Если будет жесткое противостояние, то жизненная необходимость государства проявится сильнее, чем подобные пакты. Эта жизненная необходимость для России приведет ее на сторону Германии».