Двор чудес

— Черт бы взял горожан, которые разгуливают в такой час! — проворчал всадник.

После легкой заминки всадники собрались продолжить путь.

— Господа! — крикнул король таким отчаянным голосом, что они тотчас остановились.

— Чем можем служить, сударь? — спросил тот всадник, с которым столкнулся Франциск.

Король поспешно подошел к ним.

— Вы дворяне? — спросил он.

— Мы могли бы ответить, что да, но это неважно.

— Я дворянин, господа. Если вы тоже дворяне, то должны мне сейчас помочь.

— Милостивый государь, — отозвался другой всадник, — если вам и вправду нужна помощь, мы готовы ее оказать, не спрашивая о ваших дворянских грамотах.

— Хорошо сказано, Матерь Божья! — сказал король, понемногу приходя в себя. — Итак, будьте любезны спешиться и идти за мной.

Всадники немного поколебались, но просьба казалась такой отчаянной, что они послушались.

— Господа, — продолжал король, — видите ли вот этот дом? Дело в том, что сейчас случилось страшное преступление… Туда заманили одного знатного дворянина, чтобы убить… этого не случилось, но только по чудесному стечению обстоятельств… Убийца там, господа.

— Так что же? — спросили оба всадника.

— Убийцу надо задержать, господа… через десять минут он, конечно же, скроется…

Заметим, что король называл Мадлен Феррон в мужском роде. Дело в том, что он боялся: зная, что речь идет о даме, всадники откажут ему в помощи.

— Чем же мы вам можем помочь? — довольно сурово спросил первый всадник. — Где тот дворянин, которого пытались убить?

— Это я, господа.

— Но вы ведь, кажется, не ранены?

— Нет, черт побери, нет, но еле уцелел. Вот чего я от вас хочу, господа. Встаньте у этой двери и караульте, пока я не вернусь с подкреплением…

— Прощайте, милостивый государь! — перебил его всадник. — Это дело нам не подходит!

Они сели опять на коней. Король в бешенстве стиснул кулаки и чуть было не крикнул:

— Я король, повинуйтесь!

Но он сдержался.

— Милостивый государь, — сказал всадник, — если вы еще чего-то опасаетесь, мы с охотой проводим вас до дома.

Король был в таком нервическом расположении, когда любые храбрецы признаются, что испугались и не оправились от испуга. Кроме того, он подумал о том, что, позволив всадникам сопровождать себя, он узнает их имена. А рассчитаться с ними за отказ он уже решился.

— Я согласен, — сказал он, — и благодарен от всей души.

— Тогда ведите нас и будьте совершенно спокойны.

Франциск I направился прямо к замку.

Очень скоро он дошел к главным воротам и подошел к часовому. Тот сперва загородил дорогу алебардой и крикнул:

— Назад!

Но в тот же миг солдат узнал короля, и прежде, чем тот успел велеть ему молчать, принял почтительную позу и во весь голос заорал:

— Смирно! Стройся! Салютовать королю!

Послышался шум, и сорок алебардщиков дворцовой стражи выстроились вдоль решетки, а еще шестеро вышли вперед, освещая факелами дорогу Его Величеству.

Всадники, сопровождавшие Франциска I, переглянулись и разом прошептали:

— Королю!

Тот, смеясь, обернулся к ним.

— Стало быть, господа, — сказал он, — мое инкогнито нарушено… Следуйте за мной, я желаю отблагодарить вас по заслугам… Однако, — добавил он, нахмурившись и повысив голос, — мне странно, что вы до сих пор верхом и в шляпах!

Всадники даже не шелохнулись. Даже шляп они не сняли!

И когда взбешенный король уже собирался отдать приказание начальнику стражи, один из незнакомцев ответил спокойно, но не скрывая глухого раздражения:

— Милостивый государь, мы встретили вас по пути, вы чего-то боялись, мы проводили вас, теперь вы дома. Прощайте же и не беспокойтесь о благодарности — мы уже квиты.

Незнакомцы развернулись, пришпорили лошадей и исчезли в темноте.

* * *

Король не узнал двух всадников, а наши читатели наверняка узнали: то были Манфред и Лантене. Они приехали из Парижа сразу после того, как произошли описанные нами события.

Итак, мы возвращаемся к повествованию с того момента, как похоронили Жюли, несчастную супругу Доле, умершую от горя.

Сильная и отважная Авет шла за гробом до самого кладбища Невинноубиенных. Потом, невзирая на настояния Лантене, девушка пожелала вернуться в дом на улице Сен-Дени, где все ей напоминало об отце и матери. Там-то мы и встретим всех троих.

То, чего боялся Лантене, случилось. При виде родных предметов, которых так часто касались руки покойных, Авет впала в отчаянье. Но вскоре она выплакала свое горе и успокоилась. Теперь она затворилась в родительской комнате и там плакала уже потихоньку.

В комнате нижнего этажа — той, где в начале нашего рассказа Этьен Доле принимал Франциска I, Манфред и Лантене вели серьезную беседу.

— Что ты намерен делать? — спросил Манфред.

Лантене развел руками.

— Что делать? — переспросил он. — Надобно спасти это дитя от ее печали… Надо попробовать спасти старика от безумия. И вот я между отцом и невестой — растерян, обескуражен, все впереди черно…

— Тебе самому слишком плохо. Тебе нужно непременно избавиться от горьких мыслей.

Лантене замотал головой, но Манфред продолжал задушевно: